Мелочи жизни

Полонский Георгий Исидорович

Она поцеловала Сашу.

От газетного киоска Анатолий Федорович отошел, держа в руках один из тех многочисленных еженедельников или ежемесячников, что специализируются на светской хронике.

— Вот полюбуйся, Аня! — Анатолий Федорович подошел к жене и протянул газету.

— Что это? — без интереса произнесла Анна Степановна. — Что-нибудь про Брижит Бардо?

— Какая Бардо, — кипятился Анатолий Федорович, — ты сюда посмотри!

Он сердито ткнул пальцем в одну из фотографий.

— «Бардо»!

Это еще та Бардо!

Отстранясь от газеты — дальнозоркость, — Анна Степановна вгляделась в фотографию.

— Господи!.. — испуганно проговорила она.

— Только не волнуйся так! А то опять сляжешь!

— Ты собираешься показать ему эту газету? — не реагируя на слова мужа, обеспокоенно поинтересовалась Анна Степановна. — Я тебя спрашиваю!

Анатолий Федорович пожал плечами.

— Не знаю... А ты как думаешь?

— Я думаю, не стоит, Толя, — взмолилась Анна Степановна. — Зачем ему лишние переживания?

— Хорошо, посмотрим, — угрюмо согласился Анатолий Федорович. — А вообще-то он хоть знает, где его жена и сын?

Маша стояла перед дверью в свою... в Сережину... нет, всетаки в свою квартиру и не находила сил нажать на кнопку звонка.

Где-то наверху хлопнула дверь. Загудел лифт. Маша решилась. Рука придавила кнопку. Дома никого не было.

Убедившись в этом, Маша торопливо достала из сумочки ключи, открыла дверь и, осторожно оглядываясь, вошла в квартиру.

В беспорядке наваленные Юлькой журналы мод, ее собственные выкройки, скомканные вещи Сергея на спинке кресла, Машина фотография за стеклом «стенки». На глазах у Маши появились слезы.

Так и не сняв пальто, она бросилась убирать вещи Сергея в шкаф. Повесила брюки, рубашку. Вдруг осознала, что сама еще не разделась.

Вернувшись в прихожую, Маша разделась, с сумками прошла в кухню.

Зазвонил телефон. На секунду замерев, подавив инстинктивный порыв снять трубку, Маша начала вынимать продукты из сумки.

Надорвавшийся звонок наконец не выдержал и смолк.

Юля, а это она звонила домой, вышла из автомата.

— Ну? — встретила ее вопросом Инга Бабич.

— Отца нет, но все равно надо домой зайти, — деловито объяснила Юля.

— Придумаешь тоже...

— Я кассету послушала... — перебила приятельницу Юля. — Ну ту, что ты мне дала!..

— А! Мадлен! — сообразила Инга. — Отпад, да?!

— Такое ощущение, что она очень несчастна, — задумчиво произнесла Юля. — Ладно, пойдем.

Юля решительно двинулась в сторону своего дома.

— Это Мадлен-то?! — едва поспевая за ней, удивленно проговорила Инга. — Ну ты скажешь! Когда твои песни полстраны распевает — нельзя быть несчастной!

— Посмотреть бы на нее...

— А как?! У нее еще ни одного концерта не было. Только кассеты.

— Жаль... — с грустью заключила Юля.

Сделав

огонь под кастрюлей поменьше, Маша направилась в комнату.

Взяла листок бумаги, ручку, села за письменный стол и аккуратно, словно старательный первоклашка, вывела: «Родной мой Сереженька!»

Как всегда обворожительный, Имас вошел в приемную Шведова и широко улыбнулся Регине. — Здравствуй, Региночка!

— О, какие люди! — радостно воскликнула «душехранительница». — Проходите, проходите...

— Шеф у себя?

— Нет, — словно она была в этом виновата, развела руками Регина, — с утра был, а теперь в бегах. Вы договаривались?

— Да нет, — расстроенно проговорил Имас, — я случайно, на удачу зашел...

— Ну, без кофе я вас не отпущу! — Регина вскочила и бросилась накрывать на стол.

— Региночка, золотая моя, в следующий раз — обязательно. Кофе у тебя как ты сама, а сама ты — прелесть. Но сейчас не могу. Дела! Надо бежать. Да вот, — Имас протянул Регине конверт. — Тут пригласительные. У нас на следующей неделе три концерта в «России».

— Спасибо большое, —благодарно проговорила Регина. — Что ж вы сами? Можно же было кого-нибудь послать...

— Ничего... Я же думал с Игорь Андреичем пообщаться... Собственно, это он хотел со мной поговорить...

— Об Иннокентии? Продюсере Мадлен?! — с жаждой узнать новую сплетню поинтересовалась Регина.

— Регина!.. О конкурентах или хорошо, или никак! — лукаво улыбнулся смущенной «душехранительнице» Имас.

Закончив писать, Маша сунула листок бумаги в конверт Положила его на середину стола. Вернулась на кухню.

Появись она там на минуту позже, кастрюля бы наверняка выкипела. Уменьшив огонь, Маша взяла мусорное ведро и вышла с ним на лестничную площадку, к мусоропроводу.

Опустошив ведро, она уже собиралась подняться, когда услышала голоса из остановившегося лифта.

— Успеем, не волнуйся, — проговорила Юля. — Я только сапоги поменяю, и все.

— Слякоть на улице, а ты в замшевых пойдешь?! — удивилась Инга Бабич.

Маша испуганно отшатнулась, прячась за шахту лифта.

— Ну, отец дает! — открывая дверь, изумленно проговорила Юля.

— В каком смысле?

— Да дверь закрыть забыл! Ну, папашка гуляет! Налетай друг грабитель!

— Да ладно тебе... Девушки скрылись в квартире.

Проводив их взглядом, Маша в растерянности села на подоконник.

А Юля носилась по комнатам, вытряхивая из ящиков вещи.

Саркастически глядя на приятельницу, Инга, не раздеваясь, стояла у двери.

— Тебе помочь?!

— Ладно издеваться! — отрезала Юля и вдруг замерла, удивленно посмотрела на сложенные стопочкой журналы мод. — Господи! Да кто его просил убираться-то?! Все мне перепутал! Как я теперь что найду?!