Мелочи жизни

Полонский Георгий Исидорович

— По-каковски? — Маша растерялась.

— По-русски! По-русски!

— Кажется, голубь...

— Не всякий! А такой, который может кувыркаться при полете! Вот это — я! Это вам не жирная голубка мира, мифические заслуги которой раздул Пикассо, а которая загадила карнизы всех стран мира! К чему это я? Ах да! К тому, как я кувыркаюсь в воздухе. Один раз — в семидесятых, кажется, годах — мой самолет захватили террористы и загнали его зачем-то в Саудовскую Аравию! Но я не была бы Евой Турман, если бы и там не встретила знакомых! Даже одного

ученика! Правда, бездарного... В другой раз у самолета заклинило шасси. Мы садились в такую специальную пену, на брюхо... О, было столько пены, что хватило бы побрить всех китайцев!

Шведов и Маша, буквально раскрыв рты, следили за этим вдохновенным монологом.

— Да, а зачем я на вашей кухне? — спохватилась вдруг Ева. — Вспомнила: за чашкой горячей воды! Без намека на заварку и сахар! Это для моих «сосудистых» таблеток!

Переглянувшись со Шведовым, который еле сдерживал смех, Маша наполнила чашку.

— Вот-вот! До каемочки, не выше! Гран-мерси! — Ева перехватила у Маши чашку и тут же повернулась к Шведову. — Игорь, я забираю вас! Выяснилось, что некоторые ваши находки я сочиняю сама, когда вы не держите в узде мою фантазию! Беседовать с вашей Мари — наслаждение, но на дворе уже такой мрак!.. Мари, вы неотразимы! Пошли, как говаривала Жанна д'Арк: «Кто любит меня — за мной!» — Ева стремительно исчезла в коридоре.

— Ну? — повернулся к Маше Шведов.

— Нет слов. — Маша с улыбкой развела руками...

У Кузнецовых на кухне Сергей пел под гитару:

Обида на судьбу Бывает безутешна. Зачем карает нас Ее слепая плеть? Не покидай меня, Волшебница Надежда, Я спел еще не все, Я должен уцелеть! Черна бывает ночь, А власть ее безбрежна... А свет — он только там, Где улыбнулась ты! Не покидай меня, Красавица Надежда, Не прячь под капюшон Прекрасные черты...

Не давая Сергею закончить, упорно, назойливо зазвонил телефон.

— Не подойду, неохота... Хотя... Уж больно настырно. Чужие так звонить не будут. Может, Юлька... Лен, возьми трубочку, будь другом, — попросил Сергей.

Лена послушно вышла в коридор, сняла трубку.

— Извините, я, кажется, не туда попала, — раздалось на том конце провода. Звонила Маша.

— А вам кого? — спросила Лена.

— Мне — Юлю.

— А Юли нет дома. Может быть, что-нибудь передать?

— Да нет, спасибо... Скажите... Скажите, тетя звонила...

— Ас кем, простите, я говорю?

— Да как вам сказать... Считайте, с другой тетей...

Чуть ли не полминуты молчали они на разных концах провода.

У Семендяевой было преимущество — она-то однозначно поняла, с кем говорит. Поэтому и положила трубку первая.

А из комнаты уже снова доносилась песня. Сергей упрашивал Надежду остаться с ним:

Победа доброты Не так уж неизбежна: Ей мало наших клятв, Ей много надо сил... Не покидай меня, Заступница Надежда! Я так тебя еще Ни разу не просил...

Глава

двадцать четвертая. ЛУЧШАЯ ПОДРУГА

Как известно, Леночка Ползунова во что бы то ни стало решила стать лучшей подругой Маши Кузнецовой. Вернее, теперь уже Маши Шведовой. И, надо сказать, Леночка немало преуспела в этом деле. По крайней мере, Мария Петровна если и не считала еще Ползунову лучшей подругой, то уже относилась к ней с большим доверием. Елена Александровна стала частой гостьей в доме Шведова...

— Как же хорошо, что Регина нас познакомила, — с искренней радостью говорила Маша, не отрываясь от приготовления супа. — Мне всегда казалось, что она так плохо ко мне относится. А надо же, доброе дело сделала.

Ползунова сидела за столом, прихлебывала кофе из чашки. В пепельнице дымилась сигарета.

Шведовская кухня была столь просторна, что вполне могла бы заменить гостиную.

— Она могла к тебе плохо относиться, пока ты была сама по себе, — объяснила Леночка. — А жену Шведова надо или любить, или уважать. А лучше и то и другое.

—Я тебе так благодарна. — Маша закончила резать зеленый лук и высыпала его в кипящую кастрюлю. — Всего неделя прошла, а у Сашки явное улучшение. Завтра в школу пойдет!

— Естественно, — пыхнула дымом Леночка. — Это же американские таблетки, а не эсэнгэвская лабуда. Кстати, как Анфиса? Не очень тебя достает?

— Анфиса Петровна?! — с удивлением переспросила Маша. — Да она просто прелесть! Всегда все без очереди. В Сашке, по-моему, души не чает! Вчера к ней пришли, а она говорит: «Ой! Любимый внучек пришел! Сейчас будем лечить!» Замечательная старушка!

— Еще бы она не была замечательная! Если бы не я — давно на пенсии сидела бы.

— А почему ты решила, что она может меня достать?

— Болтливая очень. Но специалист хороший. Это точно. Слушай! Ну сколько можно! Ты все готовишь-готовишь! Попей со мной чаю, — потребовала гостья.

— Леночка! Прости, но я иначе не успею к приходу Игоря, — извинилась хорошая жена.

— Твой Игорь мог бы, между прочим, и женщину для этого нанять. Не бедствует, слава Богу!

— Нет уж. Я сама, — улыбнулась Маша.

— Любящая супруга, — заметила Елена Александровна с иронией.

— Пытаюсь быть. — Маша вздохнула.

— Не поняла?! — снова спросила Леночка с иронической интонацией, стараясь таким образом скрыть свой неподдельный интерес.

— У молодоженов проблемы? — И, не дождавшись ответа, добавила: — Поняла. Не мое дело. Не смею навязываться... В подруги...

— Да что ты! — горячо возразила Маша. — У меня, кроме тебя, никого и нет! — Маша бросила готовку и села за стол. — Я когда от мужа уходила... Все отвернулись. — Она грустно усмехнулась. — У меня лучшая подруга — его сестра была...

— Бывает... — сочувственно качнула головой Ползунова. — Ну а с Игорем-то что?

— Безнадежно, — снова вздохнула Маша. — Плохо все.