Мелочи жизни

Полонский Георгий Исидорович

— Нет, Игорь Андреевич, не для того, — Игорь с трудом сдерживал обиду и возмущение. — Хотя не сомневаюсь, что нашелся бы ряд газетенок, которые с удовольствием бы это напечатали.

— Да, но это не спасло бы вас от нищеты. Уверяю вас, что гонорары там очень и очень скудные, — поведал Игорю модельер.

— Честно говоря, Игорь Андреевич, я думал, что у нас с вами получится другой разговор, — играя желваками, мрачно проговорил Игорь. — Видно, ошибался.

— Конечно, ошибались! Вы что ж, полагали, что я сразу заключу вас в объятия и стану целовать

в родинку... на попке. Молодой человек, в молодости я... довольно много ездил. Подолгу, иногда по нескольку месяцев, жил в других городах. Не хочу, чтобы вы меня превратно поняли... Но, уверяю вас, в этой большой стране найдутся еще мальчики и девочки, которые могли бы утверждать на основании моих писем, что я имею некоторое отношение к их появлению на свет. Это сейчас — написать письмо — целое дело. А тогда мы еще не были так испорчены прогрессом. Особенно если дело касалось хорошенькой девушки.

— Я вас понял, Игорь Андреевич. Наверное, мне действительно не стоило приходить...

— Судя по всему, вы питали иллюзии в отношении меня.

— Да нет, я слышал, что многие талантливые художники в обычной жизни циничные и грубые люди, — глядя Шведову прямо в глаза, огрызнулся Игорь.

— Ну вот видите, — не обиделся циник и грубиян. — А теперь — убедились в этом на собственном опыте. Надеюсь, сделаете надлежащие выводы.

— Несомненно. Всего доброго, — Игорь повернулся к двери.

— И вам не болеть, — пожелал на прощание модельер. Игорь быстро вышел из кабинета.

Шведов остался.

Какое-то время смотрел вслед убежавшему молодому человеку, пока не обратил внимания на забытые Игорем письма, которые по-прежнему лежали на столе.

Чертыхнувшись, Игорь Андреевич схватил конверты и выбежал из кабинета.

— Убежал уже? — обратился он к Регине.

— Кто?

— Ну этот... Сын лейтенанта Шмидта.

— Пулей! — Регина быстро перевела взгляд на письма, которые шеф держал в руке.

— Ну ладно... — Шведов убрал руку за спину. — Маша не звонила?

— Я бы вас соединила, Игорь Андреич.

— Ну-ну... — Игорь Андреевич снова вернулся в кабинет Регина проводила его долгим, полным любопытства взглядом.

Юля быстро шла по коридору дома моделей с этюдником на плече, когда ее буквально протаранил какой-то юноша, бледный, с горящим взором, на всех парах несущийся навстречу.

Висевший у Юли на плече этюдник упал. Эскизы рассыпались по полу.

— С ума сошел, что ли?! — Юля даже хлопнула «медведя» ладошкой по спине.

— Извините. — Игорь, а это конечно же был он, понесся дальше, не оборачиваясь.

— Медведь! — выкрикнула ему вслед Юля и принялась собирать эскизы...

Игорь Андреевич в задумчивости разглядывал за своим столом забытые Игорем письма, когда раздался сигнал селектора.

— Игорь Андреич, к вам дама.

— Не понял?!

— Юля, Игорь Андреич, — пояснила Регина.

— А-а... Проси, солнышко, проси...

Шведов убрал письма в ящик стола, поднялся навстречу входящей Юле.

— Добрый день, мадемуазель,

рад вас видеть.

— Здравствуйте, Игорь Андреевич...

— Что, новая коллекция? — кивнул на Юлин этюдник модельер. — Решились наконец показать?

Юля смутилась.

— Нет, Игорь Андреич, я, честно говоря, не за этим.

— Вот как? Ну что же... Тогда, выкладывайте, с чем пришли.

— Игорь Андреевич, вы скоро уезжаете...

— Да, вот двадцать девятого у Сашки заканчивается четверть — и рванем. К Маше под крылышко... Слушайте, Юленька, а может, и вы с нами, а? Там — замечательно! Главврач санатория — мой друг, потрясающий мужик. А красота какая! Воздух! Вы были когда-нибудь на Медео?

— Нет.

— Ну тем более. Давайте хотя бы на несколько дней. Уверяю, вы не пожалеете. Билеты туда и обратно фирма берет на себя.

— Спасибо большое, Игорь Андреевич, я бы с удовольствием, но...

— Дела... — подсказал Шведов.

— Угу. Надо быть в Москве.

— Жалко-жалко... Но — дела есть дела. — Шведов автоматически посмотрел на часы. — Ничего, мы еще летом выберемся. Устроим такой большой семейный выезд. В Грецию, например, а? Или опять будут дела? — Игорь Андреевич лукаво улыбнулся.

— Я тут кое-что принесла... — мягко ушла от ответа Юля.

– Да?..

— Вот тут носки шерстяные для Сашки, а то у него ноги мерзнут... — Юля принялась доставать «гостинцы» из сумки.

— Юлечка... — Шведов только руками развел: с одной стороны, вполне естественная забота о брате, а с другой — ну неужели уж Шведов не в состоянии купить мальчику носки?

— ...А это вот крем для мамы. Чтобы лицо не обветривалось... — Юля достала баночку с кремом.

— Юлечка, конечно, спасибо большое за заботу, но, уверяю вас, в этом смысле мы полностью экипированы. И Сашка, и... у Маши — так целый чемодан этих кремов. Вот уж за что я действительно спокоен — так это за ее косметику...

— Все-таки я думаю, что это не помешает...

— Конечно, Юлечка, конечно, о чем разговор. Я обязательно передам...

— Спасибо, Игорь Андреевич...

Собственно говоря, на этом Юлина миссия была выполнена. Можно было и уходить. Но модельер кивнул вдруг на Юлин этюдник:

— Ну что, может быть, все-таки покажете что-нибудь? Юля в нерешительности мялась у шведовского стола.

— Давненько вы мне ничего не показывали.

— А у вас есть время? — решила продемонстрировать воспитание Юля.

— Конечно, нет, — рассмеялся модельер. — Но я хочу знать, чем вы живете.

— Я быстро, Игорь Андреевич, ладно? Тут совсем немного... — засуетилась Юля, раскрывая этюдник.

Шведов смотрел на нее почти с умильной улыбкой. Соседка Ира нажала кнопку звонка квартиры Семендяевой.

— Кто там? — послышалось вскоре из-за двери.

— Это я!.. Дверь открылась.

— Слушай, у тебя немножко соли не найдется, — затараторила с порога Ира, — а то... — Только тут она заметила, что у Семендяевой глаза на мокром месте. — Ой, что это с тобой, Лен?