Мелочи жизни

Полонский Георгий Исидорович

— Ничего, — хлюпнула носом Лена. — Заходи. Последнее время Лене приходилось плакать так много, что она уже перестала стыдиться слез. Ира вошла в квартиру. Семендяева закрыла за ней дверь.

— Ты что, из-за этого... из-за своего, да? — принялась выспрашивать забывшая про соль Ира.

Семендяева только тяжело вздохнула.

– Да?

— Угу, — Лена всхлипнула.

— Да ладно тебе, Лен, ну...

— Люблю я его!..

— Ну и что теперь? Я вон своего тоже любила. Пылинки, можно сказать, сдувала. Вот тебе,

Юрочка, супчик, вот тебе, Юрочка, салатик... А он мне какой монетой отплатил? К другой бабе смылся! Да еще где — в Монголии! Ну если б там на какую-нибудь американку позарился или, я не знаю, француженку, я б еще могла понять. А тут... Тьфу, даже говорить не хочется!..

— Значит, любил...

— Кто? — Ира была полна скепсиса.

— Он. Юра твой...

— Кого?

— Ну монголку эту... Там вот, в Монголии, жизнь, наверное, еще хуже, чем у нас?.. Значит, он поступок совершил. Ради любимой женщины... — беспрестанно шмыгая носом, проговорила Лена.

— Да ладно, поступок! У нее папаша там знаешь какой начальник? Так бы он ни за что не остался! Уж я-то Юрочку знаю!

— Все равно...

— Что — все равно-то?

— Любовь есть.

— Да что ты заладила со своей любовью! Что от нее толку то! Одни неприятности да бессонница... А иногда, между прочим, бывает, и тошнит!.. — Ира говорила так, как будто речь шла о каком-нибудь заурядном ОРЗ.

— Чего? — по простоте душевной не поняла Лена.

— Тошнит.

— Как это? От любви?

— Угу. От нее. С тобой никогда на бывало?

— Нет...

— Значит, ты еще многого не знаешь в этой жизни... — проговорила Ирочка многозначительно.

Семендяева снова начала плакать.

— Ну что ты, Лен? Ну ладно тебе... Я вообще не понимаю, в чем проблема-то? Сама его отшила, а теперь плачешь...

Мужик вроде свободный, ты ему нравишься... Ну иди и люби его себе на здоровье! Он же тебя не гонит!..

— Да не могу я!..

— Из-за стервы, что ль, из-за этой? Забыла уж, как там ее?..

— Ползунова...

— Да плюнь ты на нее, Лен! Ты же сама говоришь, Шведов тебя любит... Не может она тебя уволить! Кишка тонка! — Ира конечно же не была посвящена во все тонкости интриг вокруг Шведова и его дома моделей.

— Еще как может! Ты не понимаешь! Шведов — он же, он же гений... Он над всем над этим, понимаешь! А она!.. Ей его вокруг пальца обвести — ну ничего не стоит! Интриганка несчастная!..

— Да, в этом деле мужики против нас слабоваты... — согласилась Ирочка.

— Она же меня просто в угол загнала, понимаешь?! Я же без работы, без Шведова — умру!..

— А без Сережи?

— И без Сережи умру!..

Семендяева с новыми рыданиями кинулась к Ире в объятия.

— Ну Ирочка, миленькая, ну скажи, пожалуйста, что мне делать, а?

— О Господи... — вздохнула такая же несчастная Ирочка. — Я-то откуда знаю...

— Юлечка, вы

растете просто на глазах... — похвалил Юлю Шведов после просмотра эскизов.

— Да ладно вам, Игорь Андреевич... — Юля даже покрылась краской от смущения. — Это вы просто из хорошего отношения... Льстите...

— Вот уж неправда! Юлечка, вы же прекрасно знаете, что в искусстве для меня хорошего отношения не бывает. Здесь один критерий: талантливо или не талантливо. А уж как я к вам отношусь — это дело десятое! — возразил Шведов.

— Спасибо, Игорь Андреевич. Загудевший селектор голосом Регины сообщил:

— Игорь Андреич, Мария Петровна на проводе... Шведов моментально схватил трубку.

— Але! Маша! Ну слава Богу, здравствуй, солнышко! Ну как ты доехала?.. Тебя встретили, все в порядке?.. Номер хороший, я надеюсь?.. Ах, вы еще не доехали? С вокзала звонишь? Такие торжества?!.. Можно подумать, что ты с официальным визитом!.. Ну что ж! Красиво жить не запретишь... Ну хорошо-хорошо, позвони, когда устроишься. Только позвони обязательно, ладно? От Юли тебе привет!.. Она здесь у меня, да. Пришла показать эскизы... И вам кое-что принесла... Сюрприз! Приеду, покажу! Ну, целую. Ахмет Саидовичу привет!

Игорь Андреевич пожил трубку. У него словно гора с плеч свалилась.

— Вам привет, — обратился он к Юле.

— Спасибо.

— Ну слава Богу! Доехала. А то я почему-то жутко нервничал. Какое-то прямо предчувствие было, — не постеснялся раскрыться перед Юлей Шведов. — Бред. Нервы. — Он помотал головой, словно хотел отогнать дурные мысли. Постучал по дереву стола.

— Ну я пойду, Игорь Андреевич? — Юля чувствовала себя неловко. Ей не хотелось говорить со Шведовым на щекотливые семейные темы — ей почему-то казалось, что так она предает отца...

— Да, Юлечка, конечно. Спасибо. Я обязательно все передам.

— До свидания.

— Всего доброго, — Шведов уже всецело был во власти каких-то своих мыслей. — Заходите.

Юля вышла.

По пути кивнула Регине.

— До свидания.

— До свидания, Юлечка, до свидания...

В дверях приемной Юля столкнулась с Вакаровым.

Поэт галантно пропустил даму и лишь потом вошел сам.

Александр Сергеевич был облачен в не первой свежести свитер. Однако в руке держал довольно-таки модный «дипломат». Лет эдак пять назад....

— Регина Васильна, добрый день.

— Ну наконец-то, Александр Сергеевич! А то я уже соскучилась... Что-то вы сегодня припозднились... — Регина была снова с Вакаровым мила. Это тоже входило в их совместный со Шведовым план.

— Да лег только в шестом часу, — пожаловался поэт, с трудом сдерживая зевоту.

— О Господи! Неужели стихи писали?!

— Если бы... — вздохнул Вакаров грустно и, вынув из «дипломата», положил перед Региной на стол несколько папок. — Все вашу документацию изучал.