Мелодия Бесконечности - первый аккорд
Шрифт:
— Ну, всё, успокойся… Больше никто не посмеет причинить тебе боль, пока я жив! — Юто обнял её — Мари, хочешь, я сочиню для тебя самую прекрасную мелодию? А знаешь что — выходи за меня!
— ???!!!
С другой стороны ворвались несколько воинов. Двоих Юто сразу уложил, одного прикончил Ори, а девушки протянули друг другу руки, пытаясь соединить их…
Мико резко дёрнулась. На месте правого глаза была инкрустированная рукоятка… Часть лица забрызгана кровью, из груди торчали несколько стрел…
Мари завопила и кинулась к медленно оседающей подруге. Юто остолбенело всматривался. Ори, с немыслимо
А Ори, зажмурившись, всадил меч себе в живот…
Он не захотел жить, Мари проводила его в последний путь. Но сначала они отправили туда Мико — похоронить её не дали и поэтому они отправили её тело на плоту по реке. С ней отправился и её ангел — хранитель.
Ори похоронили на берегу, возле какой-то горы.
Марико убивала всех подряд, пока не нарвалась на любовницу их главного врага…
Идя по тёмной улице, она почувствовала тихий шорох и выхватила катану. Вдруг её, заарканив за шею, втащили за угол. Она попыталась освободиться, перекинула противницу через себя и прыгнула сверху. Та уже поднималась, и удар пришёлся ей в живот. Мари занесла меч и опустила его, но рубанула по земле — вторая девушка-воин умело и скоро перекатилась, и тут же вскочила, отразив новую атаку. Но выпад Марико был столь силён, что меч вылетел у той из рук и вонзился в землю. Отбросив свой, девушка перепрыгнула противницу и рубанула сзади по шее ребром ладони — та упала лицом в грязь. Мари не стала дожидаться, пока она сама встанет, схватила за пояс и швырнула о стену. Но соперница оказалась значительно крепче, чем можно было предположить — почти сразу вскочила и заехала противнице пяткой по подбородку, потом, не дав упасть, схватила за волосы и закружила вокруг себя. Наконец отпустив, сжала пальцы на горле обессиленной девушки. В её глазах горела страсть к убийству. Ещё чуть-чуть, и она задушит отважную Марико!
Мари, собрав последние силы, извернулась и ударила девушку по лицу. Поднявшись, та незаметно выхватила ножи кровожадно улыбнулась и, облизав с губ кровь, сказала: «Надоело мне с тобой играться!». Марико удивлённо смотрела на торчащий из груди нож, медленно слабея. Перед тем, как потерять сознание, Ри успела метнуть в противницу маленькую молнию…
Торжествующий смех сменился хрипом, белые длинные пальцы в последнем усилии попытались выдернуть сюрюкен из горла. Мари закрыла глаза и упала…
* * *
Одинокая фигура виднелась сквозь полосы дождя. Вокруг разносилась тихая печальная песнь флейты. Юто, закончив играть, ещё долго-долго стоял под дождём перед двумя одинокими могилами и беззвучно плакал.
Кончился дождь, Солнце ласковыми лучиками щекотало Юто щёки. Он поднял глаза к небу и проорал:
— Почему?! ПОЧЕМУ?!!!? Мико! Ори! МАРИКО!!!
Только эхо было ему ответом…
А в мыслях — лица…
Сконфуженная физиономия Ори…
Улыбающаяся мордочка Мари…
Красивая в гневе Мико…
В одной из деревень Юто встретит девочку — сиротку, как две капли воды похожую на Марико и возьмёт её к себе…
Их было четверо — они стали легендой, выжил только один.
Катастрофа… боль… и полная пустота…
Мозг высвечивает последние
Потом провал… и больничная палата…
Вновь рождённый пытается воссоздать забытую жизнь, и лишь осколки ощущений, хранящихся в подсознании, помогают приоткрыть дверь в утерянный мир и найти себя.
Память возвращается: всплывают имена, лица, фразы — кажется, одна из страниц жизни восстановлена…
Но, сколько ещё таких страниц придётся перелистнуть, пока вся книга полностью не уложится в воспалённом сознании…
Ян Флеминг
Если бы можно было предугадать, какие испытания подготовит судьба, и отвести самые тяжелые из них…
Но, разве думаешь о таких вещах в ясные солнечные дни, наполненные любовью, теплом и ароматом цветов и трав? Тогда они ещё не знали, что радужным мечтам влюбленных Джона и Маргариты об их совместном безоблачном будущем суждено быть отсроченными по воле рока. И такое ожидаемое знакомство с семьей своего избранника состоится для Маргариты гораздо позже, чем они планировали.
В письме к матери, Джон во всех подробностях описывал достоинства своей возлюбленной и свою решимость и готовность к ответственному шагу представить девушку и просил их с отцом благословения официально принять девушку невестой. В свою очередь, и Марго подготавливала своих родителей к знакомству с парнем, умолчав пока только о его необычных способностях и оставив до личной встречи обсуждение интимной стороны их жизни — в ожидании поддержки и женского совета.
Но, у судьбы были свои планы… Не даром говорят, что у всего в жизни имеется смысл, и за каждым новым поворотом открывается новая страница жизни — и пусть не всегда она начинается с красивой резной заглавной буквы, главное, какие мы можем вынести уроки и каким опытом обогатиться. А ещё говорят, что истинность отношений познается в самые сумрачные дни, а заслуженное счастье — и ощущается сильнее, и ценится гораздо больше.
В тот день занятия закончились раньше обычного.
Дэни и Марго попрощались с подругами и направились навестить Джека.
Ева лишь мечтательно закатила глаза, которые сейчас были цвета морской волны, что невероятно красиво сочеталось с оливкового цвета загаром и светло-рыжими волосами. Подобно морским глубинам, меняющимся под властью погодных условий, глаза её меняли цвет в зависимости от настроения девушки. Юная полька недавно перевелась, но уже успела найти себе друзей и покорить сердце Питера — у них нашлось много общего: оба любили природу, спорт, были вегетарианцами, кроме того, девушка обладала феноменальным слухом и прекрасным голосом — подруги обожали слушать, как она поёт, а также сама сочиняла музыку и писала стихи.
Джастина вложила во взгляд всё своё обаяние, и обняла Дэна, от чего тот расплылся в блаженной улыбке, и оба отправились в кинотеатр.
Остальные решили пойти на пляж.
Джека девушки застали как раз во время сдачи смены. Они немного поболтали за чашечкой кофе в ординаторской.
— А неплохо ты тут устроился, ни-сан (уважительное обращение к старшему брату, яп.), — заключила Марго, осматриваясь по сторонам, удобно устроившись в большом докторском кресле, — А Джон не с тобой разве?