Мелодия Бесконечности - первый аккорд

Голинченко Екатерина Андреевна

Когда на арене появились эти двое, трибуны взорвались оглушительным ревом — ещё бы, сыновья самого князя сошлись меряться удалью.

Соперники отсалютовали друг другу и поединок начался, и взоры десятитысячной толпы были прикованы к ним.

Воин в чёрных доспехах почти сразу перешел в наступление — казалось, что для него этот бой имел совсем не спортивный интерес…

Звук каждого удара отзывался волной страха в сердце Маргариты, судорожно вцепившейся в подлокотник кресла. Сони ободряюще положила руку на плечо девушки. Друзья, сидевшие

рядом, тоже напряженно следили за ходом боя.

Рафаэль продолжал атаковать. Сталь визжала и стонала, оставляя царапины на доспехах. Пыль забивалась под шлем, рука устала держать оружие. Джон перекинул меч в левую руку, но, это ни как не облегчило задачу для его противника — он одинаково хорошо владел обеими руками. Выпады брата становились всё яростнее, если бы Джон мог видеть сквозь забрало соперника, то увидел бы в его глазах безумный и яростный огонь ревности и презрения, что застилали его разум и мешали ясно соображать. Он начал совершать ошибки, которыми Джон и рад был бы воспользоваться, но ему не нужна была победа такой ценой. Отбив очередную атаку, Джон устал играть и сам пошел в наступление. Дыхание становилось тяжелым, каждое движение давалось с неимоверным усилием. Вдруг, Рафаэль, потеряв равновесие, упал на песок, и меч Джона остановился у его горла.

Глашатай объявил окончание поединка.

Джон отвёл меч и протянул брату руку, предлагая помощь, но, тот резко отклонил это предложение и сам поднялся на ноги:

— Ты мне заплатишь за это унижение, — процедил он, не удостоив брата и взгляда, — Сын рабыни никогда не будет править в Небесном граде! — раздраженно бросил сопернику в лицо младший принц, — Если бы моя мать не была слаба здоровьем, и не умерла, то тебя и твоей матери не было бы тут. Вас не было бы в моей жизни. Как он мог допустить такое неуважение к памяти моей матери — посмел вернуть ко двору свою безродную любовницу в качестве новой жены?! Быстро же он утешился. Я бы смирился с любой другой, только не с ней.

— Не смей так говорить о моей матери! — Джон в приступе бешенства тряс брата за плечи, — Кто ты, чтобы судить их? Ты поймешь, когда сам полюбишь. Я сожалею о твоей утрате, но, моя семья в том не повинна.

— Знаешь, куда можешь засунуть свои сожаления? — сплюнул с досады Раф — Мне не нужна жалость, тем более, твоя! Воссоединение святого семейства — да меня тошнит от вас! Как же твоя мать пыталась быть доброй ко мне, но, я всю жизнь чувствовал себя чужим на вашем празднике. Я всегда был один… Только один…

— Это не так! — попытался уверить брата Джон, — У тебя есть семья. Мне не нужен трон, мне нужен брат, который разделил бы со мной мою радость.

— Ложь! Зачем тогда вернулся? Да ещё под таким благовидным предлогом!

— Прекратите! — поднялся со своего места князь, — Бой закончен! Подойдите сейчас же ко мне! Оба!

— Да, что за бред? Это ты сам себе внушил? — такое отношение омрачало радость от предстоящей свадьбы.

— А не пошел бы ты! — Рафаэль, толкнув плечом брата, быстро зашагал

ко входу на трибуны, — Я не желаю больше слушать тебя!

Они, не спуская друг с друга испепеляющих взглядов, поднялись в ложу князя:

— Вы братья, хотите вы того или нет, и не смейте позорить меня! Я не потерплю этого! — глаза государя грозно сверкнули.

— Да, отец, — хмуро ответили оба.

— С вашего разрешения, — Рафаэль развернулся и направился к выходу из арены. У ворот он остановился, взял свой плащ у стражника, что-то сказал ему и исчез за воротами.

— Сэм, что творится с моим братом? — Джон был явно встревожен — Раньше мы хоть как-то ладили, но, сейчас…

— Мне это всё тоже не нравится, — Самаэль разделял его обеспокоенность, — Меня начинает тревожить такое его поведение — как бы чего не выкинул.

— Тебе я могу доверять — Джон выразительно посмотрел на друга, — Лично займись проверкой поставки продуктов на празднование. Стражникам вели не пить спиртного в ночь свадьбы, пусть пьют и едят только то, что принесут из дома сами — они нам могут понадобиться, если переживём эту ночь, то потом они всё наверстают с лихвой.

— Думаешь, всё настолько серьёзно? — задумчиво произнёс Сэм, — Хорошо, так и поступим — твои инстинкты редко тебя обманывали.

— Я не имею права рисковать. Я теперь не сам, — с чувством вымолвил Джон — Кроме того, мне не даёт покоя этот сопляк Шнайдер — неспроста он исчез, что-то происходит… Такое ощущение, что это — не простое совпадение.

— А вот с этого места попрошу подробнее, — на лице Самаэля изобразился живейший интерес, — Кто такой Шнайдер?

— Так, один странный тип, — Джон неприязненно поморщился, — И, с чего он меня так беспокоит?

— Спишем это на предсвадебное волнение, — похлопав его по плечу, усмехнулся Самаэль.

Потом настал черед прекрасных дам поразить зрителей своими мастерством, красотой и грацией:

— Сейчас, да предстанут усладой вашему взору, — зычно объявил владыка Небесного града, — прекрасные девы, в умении своём, не уступающие самым достойным мужам.

На арене появились две воительницы в лёгких кожаных доспехах и кожаных масках, у каждой в руках было по паре кинжалов.

Одна была невысокого роста с коротко стриженными тёмными волосами, другая была минимум на голову выше соперницы, её длинные рыжие волосы пламенем горели на солнце.

Они поклонились.

Не зря считается, что красивый поединок — сродни идеально отрепетированному танцу, тем более показательный.

Череда атак и уклонений, чётких синхронных движений рук и ног — словно два порхающих мотылька, кружились они по арене.

По окончании выступления, девы убрали кинжалы в набедренные ножны и обнялись:

— Браво, Маленькая Госпожа, — одобряющая улыбка осветила лицо Кали, — Твой учитель может гордиться тобой.

— Благодарю, мадам, — улыбнулась Маргарита, снимая маску, — Похвала из ваших уст — честь для меня.