Мелодия тьмы

Рул Анастасия

Император лукавил. Он все отчетливо видел. И перепуганные зеленые глаза, и дрожащие губы, и тонкие брови, и рыжие волосы, и молодость юной девушки. Но он также отчетливо видел, как она кинулась в его сторону, рискуя попасть под черное пламя, и помнил, что девушка спасла ему жизнь. Нет, он не собирался ее защищать, но и помогать ловить девушку он не станет. Если ее поймают, он подчиниться воле совета Мудрейших, и подпишет указ о смертной казни. Но лично сдавать ее в руки игуров он не станет. Интуиция, которая за время его правления ни разу не подводила, говорила императору, что эта девушка в будущем сыграет немаловажную роль. Тем более злости, ненависти, свойственных

черным магам, в наивных зеленых глазах он не увидел. Император решил довериться своей интуиции, помня, что судьба порой делает резкие повороты.

Шон отставил бокал в сторону, подошел к отцу и оперся на крышку стола, нависая над императором.

— Отец, я более чем уверен, что ты видел его лицо. Хорошо, я помню, что он спас тебе жизнь, и понимаю, что это твоя благодарность черному магу. Но в одном ты не прав. Черная магия всегда будет черной, она никогда не изменит свой мрачный цвет. Сначала этот маг чуть не убил меня тяжелой люстрой, потом чуть не уничтожил пламенем на крыше перед гороном. Затем этот маг уберег Теона де Коа от неизвестного монстра, и в конце спас императора и наследника престола. У него скользкий ум, и вряд ли эта цепь простых случайностей. Нам стоит быть готовым ко всему.

— Шон, тебе надо отдохнуть, ты переработал, — заметил Бастин, отрывая взгляд от бумаг. — Ты никогда не пробовал взглянуть на мир шире? Жизнь непредсказуема, как настроение женщины. Ты мой сын и наследник престола, но твоя узость взгляда настораживает. Научись выходить за рамки, в которые ты сам, лично, вогнал свою жизнь. Иначе ты никогда не станешь хорошим императором. Хочешь еще вина?

Глава 11

Старый Фергус прожил долгую жизнь. На его глазах взошел на трон Гилберт, сея вокруг себя разрушения, на его глазах род де Кодер взошел на престол, на его глазах из маленькой деревеньки возле бурной реки вырос огромный город Кирун, ставший столицей империи. Фергус видел столько, что хватило бы на тысячу жизней простых смертных. Он был самым старым из пожирателей душ, его прирр за прошедшие столетия обрел небывалую мощь. Фергус мог в мгновение уничтожить половину империи, воспользовавшись силой прирра. Но он этого не делал. Старому огру, повидавшему в жизни не мало, не нужны были власть, деньги, слава, он хотел лишь одного — незримой тенью наблюдать за вехами истории. В новом поколении имперцев он был известен как скромный учитель истории деревенской школы, мудрый автор учебников по ранним временам. Фергус давно перестал поглощать души живых, понимая, что накопленной силы хватит еще на пять таких же длинных жизней.

— Учитель Фергус, скажите, а правда ли что меч Смерти начал поиски нового хозяина?

— Учитель! Я слышала сказание о том, что когда Спящие проснуться, мир погрузиться в хаос и будет уничтожен за один день. Скажите, правда ли это?

— Учитель, моя мама передала вам пирог с моонами (*аналог яблок) в благодарность за дополнительные занятия со мной. Держите!

Старый Фергус сидел на лавке под деревом, и улыбался доброй улыбкой огра, вкусившего горя и радости сполна. Деревенские дети стайкой собрались возле сгорбившегося старика, который опирался на посох и, восхищенно раскрыв рот, ждали его очередных, захватывающих дух, рассказов.

— Сегодня нет занятий, — качал головой старый огр, — лучше бегите в соседнюю деревушку, там бродячий цирк заехал, представление дает возле реки.

Детей как ветром сдуло, а Фергус остался сидеть на лавке, щурясь под яркими лучами солнца. Прошло то время, когда хотелось все время куда-то бежать, покорять

неизведанные дали, биться за успех. Старый пожиратель душ, будучи молодым, побывал в таких мирах, о которых другие даже представить не могли. Его прирр еще полторы тысячи лет назад был силен, когда ему было пятьсот лет, и позволял разрывать пространство за миллионы лет отсюда. Он видел миры, заполненные гигантскими чудовищами, он видел техногенные миры, он узнал, что есть безжизненные миры, а есть миры, состоящие из одних туманов. Но во всех мирах всегда было одно общее — Спящие всегда спали.

Фергус вдруг нахмурился, почувствовав за своей спиной колебание ветра. Уловив знакомый запах, огр сказал, не оборачиваясь:

— Ты пришел.

Ему не ответили, а огр поднял голову к небу, и улыбнулся:

— Сколько мы с тобой знакомы? Давно. А ты так и не оставил свое бредовую идею? Мало тебе одного уснувшего мира, решил и этот погубить?

Ветерок шевельнул волосы на затылке Фергуса, но ответа он так и не дождался. Огр тяжело вздохнул:

— Ты убил всех моих старых знакомых, теперь пришел за мной. Что ж, я непротив. Теперь, когда я остался один, без моих верных друзей, мою душу в потоке жизни больше ничего не держит. Мне жаль тебя, малыш. Не смотря на прожитые века, ты не повзрослел, так и оставшись семилетним, озлобленным парнишкой, брошенным родителями умирать в диком лесу. Ты пришел, чтобы убить того, кто дал тебе кров, любовь и ласку, значит, плохой из меня вышел отец. Не спас я твое черное сердце, заполненное безрассудным желанием повелевать.

Старик вздрогнул, почувствовав, как руки приемного сына вошли через его спину и прикоснулись к горячему сердцу. Две слезинки выкатились из его обесцветившихся от времени глаз, прокатились по дряблым щекам, и грустно упали на белую, холщовую рубаху.

— Мир не допустит того, что хочешь сделать ты.

Фергус почувствовал, как вместе с уходом души его сердце перестало стучать, лишенное энергии жизни. Огр свалился на деревянную лавку, успев ласково произнести одно слово:

— Сынок…

Я зевнула под монотонный голос препода.

— Если добавить в настойку из шеньяги и гурсы траву селус, она станет отличным средством от бессонницы. Селус, как вы помните, имеет свойства успокоительного характера.

Я сидела на лекции по травоведению, изо всех сил борясь со сном. Профессорша из расы дидикат уныло ползала перед магической доской, показывая нам одну голограмму за другой, которые изображали виды трав и растений.

— Тс! Тс! — послышалось вдруг с боку.

Я лениво перевела взгляд вправо и чуть не подпрыгнула на стуле от неожиданности: в окне третьего этажа висела верх кармашками рожица Азея. Огневик отчаянно подмигивал мне, делая непонятные жесты руками. Я задумчиво выпятила вперед губы и отрицательно помотала головой, постучав сначала по парте, а потом по голове кулаком. Азей не отставал, продолжая звать меня на выход. Он так активно размахивал руками, что, в конце концов, сорвался со сливной трубы, и пролетел мимо окна, испуганно вереща.

— Извините, — откашлялась я, привлекая внимание дидикаты. — Можно выйти? Мне очень надо!

— Низшая, у тебя что, недержание?

Мои сокурсники дружно заржали, а я кисло улыбнулась: шутки преподавателей во всех мирах одинаковые. Дама с раковиной на спине тяжело вздохнула и отпустила меня с лекции. Я пулей вылетела из класса, гадая, огневик совсем убился или еще помучается? Оказалось, еще помучается. Он стоял в кустах возле стены здания, пытаясь стряхнуть мелкие пушинки с одежды, и, не переставая, чихал