Меловой крест
Шрифт:
— Мои дети, — представил нам Трубачев Марго и Виталика. Алекс со странной улыбкой смотрел на новых знакомых и потягивал виски.
Шварц сидел с закрытыми глазами.
Марго рассматривала свои ногти, а Виталик тосковал, изредка бросая осторожные взгляды то на меня, то на своего папашу.
— Я почтил своим присутствием церемонию похорон, — сказал аскет, — чтобы убедиться в реальности смерти вашего друга.
— Убедились? —
— Да, — Бак посмотрел на меня. Не скажу, что его взгляд мне понравился.
— А как вас по батюшке? По отчеству, то есть? — спросил Алекс, обращаясь к Баку.
— По отчеству?.. — переспросил тот. Бак, казалось, был озадачен. — По отчеству, по отчеству… — он пожал плечами. — Зовите меня просто Баком. Господином Баком…
— Кстати, — влез в разговор горбун, — это Исфаил вашего друга… как бы это помягче сказать, отправил к праотцам. Я же предупреждал вас, господин Бахметьев, что не потерплю этого бумагомараку, который портил мне всю музыку… Моя империя была в опасности. Теперь, благодаря Баку, — горбун прижал руку к груди и возвел очи к потолку салона, — мои девочки опять могут включиться в творческий процесс.
— А почему они не могли сделать этого раньше?
— Я же вам говорил, их писанину — спасибо вашему покойному приятелю — перестали читать… А теперь они как с цепи сорвались! Вместе с командой негров пишут по роману в неделю. Так и катают, так и катают… Просто удержу нет!
— И каким же это образом удалось убить Короля? — спросил Алекс.
— А он, — горбун зевнул и без всякого почтения ткнул в Бака пальцем, — он его сглазил…
— Но сделал я это с большим трудом… — пробурчал Бак.
— Да, это точно, не сразу получилось, представьте, ему что-то мешало. Или кто-то… э-э-э, мешал… И я не без оснований подозреваю вас, — и Трубачев на этот раз ткнул пальцем в меня.
— И вот мне пришла в голову мысль, — с жаром продолжал он, — объединить наши усилия… Если вы, господин Бахметьев, вместе в Баком… Ах, какой бы замечательный получился союз! Непобедимый союз! А я бы направлял вас. Вы нуждаетесь в руководстве, как все дилетанты…
— Я согласен, — вдруг вырвалось у меня.
На некоторое время воцарилось молчание. Странно, но машина все еще стояла на месте, а не летела, набрав скорость, куда-нибудь к черту…
Мне кажется, мое неожиданное согласие удивило всех. В том числе и меня самого.
Было слышно, как липовый горбун сделал глотательное движение.
Исфаил Бак бросил на меня быстрый взгляд.
— По рукам! — наконец произнес Трубачев.
Глава 24
Мы,
Под ногами шуршала листва. В воздухе носились запахи хвои и черных роз. Хотя никакой хвои, ни тем более роз поблизости не было и в помине…
— Вот мы и остались одни, — сказал Алекс. И горько заплакал…
Шварц подумал, подумал и… тоже… попытался заплакать. Но нет, не удалось ему, как он ни пыжился, выжать из себя хотя бы слезинку. Для этого он слишком любил себя.
Этого уникума ничем не проймешь. Разве что если поднести ему прямо под нос свежеразрезанную луковицу.
Я же заплакал позже, уже вечером или даже ночью. В пьяном дыму, обнимая некое небесное создание, от которого исходил невероятно приторный запах малиновых леденцов, я громко, судорожно, неукродержимо (сленг Юрка) зарыдал, давая волю слезам, которые невесть что означали… То ли это была дань печали по умершему наконец-то Юрку, то ли скорбь по самому себе…
Гужевались (опять сленг Юрка) мы в моей квартире, решив в этот день не расставаться.
Мы пили уже часа два, когда припожаловал — без уведомления — Бова. С ним прибыла женская команда в составе восьми (!) чрезвычайно похожих друг на друга девиц, которые вели себя подчеркнуто сдержано до того момента, пока им не подал знак Бова. И тогда они показали класс…
Я был, вероятно, в состоянии легкой прострации, иначе как можно объяснить мое безразличие при появлении Бовы и его шлюх на импровизированных поминках?
Я видел лишь, что некоторое недовольство поначалу проявил Алекс, которому показалось странным превращение вечера скорби в бардак.
Но Бова ловко успокоил его, сказав, что Юрок, воскресни он на мгновение, наверняка одобрил бы столь нетривиальные поминки по себе. И, если бы не лежал сейчас под полутораметровым глиняным одеялом, сам бы с удовольствием поучаствовал в них.
Мы все люди неординарные, заметил Бова. Да и Юрок был таким же. На вопрос Шварца, не на шутку взволнованного видом молоденьких барышень, зачем Бове понадобился такой — двукратный! — перебор девиц, тот, с удивлением посмотрев на Сёму, ответил, что лишних девиц никогда не бывает.
Но, может, он его неправильно понял, и Сёме мало двух девушек, и Сёма чувствует себя обделенным, в этом случае Бова готов пойти ему навстречу и поделиться с ним девушками Алекса и Сержа.
Своих же он ему ни за что не отдаст, сказал Бова, хозяйски похлопывая девиц по крутым попкам, потому что сегодня чувствует в себе в отличной форме, и ему может не хватить тех двух, на которых Шварц, страдающий, как известно, избыточной сексуальностью, по всей видимости, уже положил свой червивый глаз.