Мельранский мезальянс
Шрифт:
Вначале я решила, что она задерживается. Генеральный задумал какое-нибудь срочную рекламную акцию или розыгрыш или что-то в этом духе, и весь отдел пыхтел в поте лица до поздней ночи. Такое случалось, хотя и не часто.
Но потом зазвонил телефон-кольцо. Я вздрогнула, и все поняла, даже не глядя на номер. Звонил подругин гинеколог – Фарскраф. Голос врача звучал напряженно, исчез прежний налет бесшабашности, с которым он обычно сообщал нам результаты анализов или УЗИ.
– Мелинда в больнице. Вам нужно приехать, – эти два коротких предложения
Трясущимися руками вызвала я такси. Натянула черную трикотажную блузку и свободные угольные брюки. Накинула шерстяную кофту – год близился к осени, и вечерами холодало, – и под писк смс пулей выскочила из дома.
Замок, работавший на ДНК владелицы, мгновенно захлопнулся.
Лифт ухнул вниз так, словно падал в бездну.
Улица пахла сыростью и приторно-сладкими ночными цветами с ближайшего газона, некогда служившего наземной дорогой.
Где-то за домом тоскливо завыла собака. На ветке американского клена, возле подъезда смачно каркнула ворона. Я обернулась в сторону гадкой птицы, и она замолкла. Словно поняла, что я не человек и могу хорошенько приложить током.
Темно-зеленое такси взмыло в небо и ловко пристроилось в крайний ряд воздушной трассы.
Радио гремело на всю катушку, транслируя какого-то суперпопулярного рэпера.
В салон просачивались запахи ночной жизни. Невыносимо густой, парфюмерный, словно нарочно напоминал о фирме подруги. От сладкого аромата горячего шоколада во рту все слиплось. От запаха пережаренного мяса тошнота подступила к горлу.
И где-то там же, в горле, бешено колотилось сердце.
Рэп оборвался, и зазвучала медленная, тягучая мелодия. Я задрожала, закуталась в кофту. Эта мелодия… Мы слушали ее с Мелиндой в тот самый вечер, в такси, когда летели в «Анубис» к Галлиасу.
Я стиснула челюсти, и от зубовного скрежета по спине понеслась целая толпа мурашек.
Долетели мы в рекордные сроки.
Голубоватый небоскреб самой известной городской больницы и поликлиники впивался в темноту ярко-желтыми окнами, царапал крышей золотистые звезды.
Мирно сияли колокольчики фонарей.
Нерукотворный парк вокруг больницы, с кряжистыми дубами, тонкими березками и косматыми кленами притих, словно вымер.
Я даже слышала, как пролетает мимо мотылек, устремляясь к фонарю.
Главная аллея парка прямиком вывела меня к дверям в приемное отделение.
Внутри свет просто ослеплял. Тысячи круглых лампочек были хаотично разбросаны по потолку, а на стенах горели плафоны в форме египетских амфор. Символично.
Я проскочила мимо четырех черных кожаных диванов – изрядно потертых и потрепанных, но все еще вполне приличных и подбежала к регистратуре.
За полукруглым черным столом, отгороженные от остального мира высокими мониторами, дежурили две сонные медсестры.
Я постучала по столу и одна из них подняла усталые серые глаза.
На ее узком, остроносом лице с ямочкой на подбородке отразилась дежурная улыбка.
– Добрый вечер, чем
– Ничем! – раздался позади низкий мужской голос, и я спиной ощутила приближение Рейгарда. От него словно бы исходило тепло. Свежий, чуть сладковатый запах окутал меня, и время замедлилось. Даже мысли потекли как-то лениво, не торопясь.
– Девушка? Так что вы хотели? – выдернула меня из странного транса в реальность медсестра из регистратуры.
Рейгард? Что он тут делает? Какое право имеет распоряжаться мной, Мелиндой? За секунды пульс взвился до небес, а я взвилась еще сильнее. Почему? Я и сама не понимала.
Но когда развернулась к мельранцу, злые слова готовы были слететь с языка. И тут… из-за массивной фигуры Рейгарда выступила гораздо менее массивная, жилистая фигура. Фаскраф – врач Мелинды смотрел на меня очень темными, глубоко посаженными глазами. На усталом, изрезанном морщинами лице его отражалось все, что я услышала секундой позже.
– Она очень плоха, – тихо, но твердо сообщил Фаскраф. – Отказали сразу несколько внутренних органов. Сейчас она на аппарате. Но нужно срочно доставить Мелинду на Мельрану. Там есть все необходимое для стабилизации ее состояния.
Кровь ударила в голову. Я заметалась по приемному отделению, закричала, не обращая внимания на медсестер в регистратуре и двух посетителей – они только что вошли в двери.
– Этого не может быть! – резко остановившись, бросила в лицо Фаскрафу. Рейгард зачем-то попытался сцапать мою ладонь. Но я отдернула руку и отскочила подальше от мельранца. – Вы же неделю назад убеждали нас, что все хорошо! И анализы! Они были хорошими! И УЗИ! И что там еще…
– Все и было хорошо, – все также тихо и твердо ответил Фаскраф. – Ее привезли сегодня, во второй половине дня, на скорой. Я уже сталкивался с такими случаями при беременности от мельранцев. Вначале все отлично и вдруг – раз – и женщина умирает.
Я задохнулась воздухом, голова закружилась, колени ослабели. Я рухнула бы на пол, но Рейгард не позволил. Подхватил на руки, как ребенка. Синие глаза смотрели с неподдельной тревогой, участием. Или мне только так показалось? Наверное, показалось. Какое участие может проявить брат того, кто бросил Мелинду умирать, зная, что может хотя бы попытаться спасти? Ее и своего, между прочим, ребенка!
– Не надо так паниковать, Лиса, – медленно, почти ласково произнес мельранец. – Я уже заказал нам дипломатический рейс. Через час сядем на корабль телепорта. А через полтора суток по земному времени будем на Мельране. С нами полетит Фаскраф, – он кивнул в сторону врача. – И еще несколько медсестер. Успокойся, все будет хорошо. Я позабочусь о вас.
Он говорил так, словно все уже решено. Ну, уж дудки! Я задергалась в руках Рейгарда как эпилептик. Но вместо того, чтобы отпустить, мельранец лишь прижал покрепче. Его каменное тело обдавало незнакомым, но почему-то ужасно приятным жаром, грудь ходила мехами, а стальные объятия, казалось, не разжать и боксеру.