Mемento Mori
Шрифт:
Любительница фастфуда отказалась от своей привычки? Крис нахмурился: ощущение «неправильности» усилилось. Возникло ощущение, что он попал в параллельный мир, где люди сами на себя непохожи. Но зацепки, что именно не так, не было.
За дверью подсобки раздались шаги. Спокойные, ровные. Анна легко вышла в зал:
– Ну, поехали домой?
Марко быстро запер в столе какие-то тетради и направился к выходу.
– Крис?
Молодой человек вздрогнул. И спросил:
– А ты когда операцию сделала?
В который раз за вечер
Марко округлил глаза, показывая, что Крис зря затронул эту тему. Анна тоже смутилась, но лишь на мгновение:
– Ничего я не делала. Рана зажила, все прошло, – и тут же сменила тему: – Давайте быстрее. Я устала.
Марко сорвался с места, словно получивший команду пес.
На заднем дворе ждала машина – небольшой седан. Крис поспешно нырнул в салон – оставаться на улице ночью было страшновато. Судя по тому, что друзья передвигались на авто, они тоже предпочитали не рисковать.
К дому подъехали через десять минут. Небольшое двухэтажное здание с палисадником у высокого крыльца и выложенная плиткой стоянка на два машины.
Анна вошла первой. Скинула туфли, бросила на тумбочку связку ключей:
– Устала.
И ушла к себе. Вскоре из-за двери послышались звуки компьютерной игры.
– Комнату свою не забыл? Сам найдешь? – поинтересовался Марко из кухни.
– Найду, – буркнул Крис и потащил чемодан на второй этаж.
В доме ничего не изменилось. Все вазочки-статуэтки стояли точно на тех местах, что и всегда. Анна запрещала что-то выкидывать, словно храня память о Мари.
Крис задумался о психологической подоплеке. Странная привязанность к человеку, которого едва знала, заставляла их всех жить в доме, который так и остался чужим. От этого было неуютно. Даже в спальнях.
Крис открыл дверь в свою и остановился на пороге. Было глупо ждать чего-то нового. Те же стены, оклеенные светлыми обоями мелкий цветочек. Желтое покрывало на кровати, из той же ткани подушка на стуле и занавески. Везде – на прикроватной тумбочке, на подзеркальной полочке, даже не подоконнике – круглые вязаные салфетки. На все просьбы убрать их хотя бы в коробку, Анна отвечала отказом: Хозяин кафе мог появиться в любую минуту. А, значит, в любую минуту гостям нужно будет собрать свои вещи и уйти, оставив все как было. Единственное, что получило одобрение – это телевизор на стене.
Прежде чем разобрать чемодан, Крис подошел к окну. Отражение в стекле повторило все его движения: вымученно улыбнулось и, подняв руки, задернуло шторы. Без отблесков уличного фонаря на стенах в комнате стало уютнее, но Крис все равно зажег еще настольную лампу и бра над кроватью, прогоняя даже легкие тени.
Избавиться от этой привычки у него так и не получилось. Приятели в общежитии посмеивались, не упуская случая подколоть или пошутить, зачастую – зло. Ведь это было так странно: взрослый человек боится темноты. Настолько, что покрывается холодным потом, если надо войти в неосвещенную кладовку.
Убрать
Переодевшись в домашнее, Крис спустился вниз.
Анна так и сидела в своей комнате, а Марко привычно хозяйничал на кухне. Вытащив из контейнеров еду, разложил по тарелкам. За его спиной гудела кофеварка. В чашку медленно лилось капучино.
– Ты же сказал, Анна теперь тоже не ест ничего, что приготовлено не в кафе.
– Кофе это не касается, – отозвался Марко. – Ты как, устроился?
– Устроился, – Крис оседлал стул и спросил то, что давно рвалось с языка: – Какого черта здесь происходит?
Глава 3
– Не поминай нечистого! – ощерился Марко.
– Знаешь, – Крис ухватил с тарелки эклер, – тебе надо было вместо меня в семинарию идти. Святоша!
Назревала очередная ссора. Марко едва сдерживался, чтобы не ответить. Его отвлек писк кофеварки.
Подхватив чашку и пирожные, Марко ушел к Анне. А Крис огляделся, недоумевая, что на него нашло.
Они же давным-давно если не сдружились, то относились друг к другу терпимо. Неудивительно, после всех приключений. И в прошлый приезд все было, как обычно: вместе жили, вместе работали… Помогать в кафе было несложно. Беспокоила только хромота Анны.
А теперь, хотя её нога в порядке, покоя в доме не ощущается.
Тикали на стене круглые часы. Ветерок едва касался легких ситцевых занавесок. В открытое окно долетал звуки ночи: в палисаднике звенели сверчки, откуда-то доносились голоса припозднившихся прохожих, вдалеке гудели редкие в этот час машины. Уют и умиротворение.
Но чувства покоя не было.
Это было странно. И страшно.
Вернувшемуся Марко Крис обрадовался, как родному. Даже попросил:
– Можешь мне тоже сделать кофе?
И нарвался на грубое:
– Нет. Могу угостить только этим, – Марко достал из холодильника кувшин с компотом.
– Кстати, а почему? – задал Крис давно мучащий его вопрос. – Анна не рассказывала?
– Нет. Но если подумать, – Марко подвинул приятелю запотевший стакан, – можно и самому догадаться. Тебе в детстве сказки читали?
Крис кивнул, глядя на влажную полоску от стакана. Тонкая пленка воды двигалась, собираясь в капельки. Они образовали завиток, слишком симметричный, чтобы быть случайным.
– Эй, ты чего?
– Ничего, – Крис ладонью размазал по столу загогулину и сделал вид, что внимательно слушает Марко.
Но тот молча буравил собеседника взглядом, и только когда Крис заметно занервничал, тихо поинтересовался:
– Так что же, по твоему мнению, у нас творится?
– Не знаю. Но чувствую, что ничего хорошего. Например, почему Анна скрывает, что сделала операцию?