Мемуары бабы Яги
Шрифт:
— Ну так… — краснел домовой, теребя от смущения кисточку на поясе. — Старался.
— Неужто в их мире нынешнем такая красота у каждого в избе? — удивлялась Василиса. — Ох, изменилось-то всё как! Столько всего узнавать придётся, учиться заново.
— Привыкнешь, Васенька. Мир, он ведь на месте не стоит. Люди столько всего напридумывали, чтобы жизнь себе облегчить, да вот только… — домовой тяжело вздохнул. — О многом важном и нужном забыли. О природе, что её беречь нужно, ибо мать она для всех нас — и кормит, и поит, и защищает. И о душе, что её в чистоте
— Нет, дедуля! Нет, какие ты вещи страшные говоришь! — испуганно прошептала Василиса. — Не может быть такого, раз красоту такую создают. Да и девица к нам неспроста попала, а значит, ещё не всё потеряно да утрачено! И ты не грусти, дедушка. Всё теперь на лад пойдёт, вот и Ягуся так сказала.
Яга в нерешительности стояла на пороге, разглядывая комнаты дивные, светлые, словно солнышком окутанные, нарядные, с предметами необычными.
— Вот ведь! — восторженно впрошептала Яга. — Красота-то какая! Ай да Нафанечка, ну расстарался, друг любезный. Откуда ж такая лепота взялась?
— Так я, Аглаюшка, в мыслях гостьи нашей всё прочёл, и сотворил то, о чём она мечтала. Старыми связями своими воспользовался — домовые-то мои, чай по всему свету расселились, вот, подсобили.
— Красота-а-а… — восхитилась Яга, разглядывая настольную лампу под абажуром кружевным, что на тумбе прикроватной стояла. — А мне такую сможешь наколдовать? Со свечами я уже как-то притомилась. — сказала Яга и румянцем залилась. — А что за цветы дивные на стенах, когда ты их расписать успел?
— Это… — домовой смутился. — Обои это у них называется, бумага такая специальная, на манер нашего пергамента, её на клей к стенам лепят, чтобы красиво было.
— И не отваливается? — удивилась Яга. — Надо же, прямо луг настоящий, словно живой, только не пахнет. А уютно-то как сразу! И места много, и кровать ровно встала, и зеркало… Неужто они и до волшебных зеркал дотумкали?
— Зеркало обычное, не живое оно, Ягуся. Речей не ведёт, только отражение показывает, чтобы красоту наводить. Нет у них магии животворящей. Хотя, много чего для себя приспособили. Свет у них теперь есть всегда — нажмёшь кнопочку и светло. Электричество освоили, теперь оно во всех домах имеется.
— Это что же получается? Они молнии приручили и себе служить заставили? Даже я не всегда с ними справляюсь, то вырвутся и сбегут, а то ещё и куснут злыдни. А тут — невидаль.
— Ну-у-у… Это скорее Кузьма объяснить сможет, по-научному. Мне невдомёк, знаю только, что теперь это за чудо не считается, привычное для них дело.
Яга дивилась невиданным обновкам и преображению своей избушки. Всё ей таким милым показалось, тёплым, да уютным.
— Ну что, Васятка? По нраву тебе комнаты? Чай переедешь с полатей в новые хоромы?
— Ой по нраву, бабуля! Перееду! И к гостье нашей поближе буду и попробую новый мир наощупь. Но к печке всё равно сбегать буду. Всё же на ней слаще всего спится — живое тепло у неё, целительное. — улыбнулась Василиса и обняла домового. — Спасибо тебе, дедуля, за труды твои и заботу.
—
Гостью бережно перенесли в её новую комнату, на кровать уложили, одеялом пуховым укрыли. Домовой возле неё присел — чары в сновидения вплетать.
Татьяна спала сладко и улыбалась во сне. Ей снились дивные сны про лесную избушку, что стоит на опушке, бабулю её любимую — травницу, что живёт в густом лесу, сестрёнку троюродную Васеньку, кота-мурлыку. И сердечко её радостью наполнилось — так давно она их не видела, соскучилась…
Глава III
Глава III
Яга с Василисой вниз спустились, самовар растопили, чтобы за чаем ароматным обсудить дела текущие.
Кузьма в кресле царственно развалился — лапу на лапу закинул, пенсне на нос нацепил, в лапах держал папочку тоненькую — изучал документы с самым серьёзным видом.
Яга ухмыльнулась.
— Ну, вещай, учёный. Чего у тебя там, документы какие особо важные?
— Досье! — сдвинув пенсне на кончик носа, кот окинул женщин строгим взглядом. — Вот, изучаю подноготную гостьи вашей. Ничего особенного, просто совершенно ни-че-го выдающегося. Как она в нашей сказке оказалась — представления не имею. — недовольно фыркнул кот.
— Но-но, хвостатый, ты полегче! Аль забыл как сам в сказку попал? Я тебе напомню, кого в мешке на середину речки выбросили. — приструнила кота Яга.
— Ну, вот, опять! Угрозы, нападки, оскорбления. А то, что кот уже досье приволок — это, конечно же пустяки, сущая безделица — никому не интересно.
В руках Яги внезапно оказалась метла, она мастерски перекинула её с руки на руку, покрутив в воздухе, как самый заправский самурай.
— Ну-ну-ну, без грубостёв! — взвизгнул кот и спрятался за Василису. — Чего сразу махаться-то? — он опасливо выглянул из-за спины Васи. — Всё, приступ самурайства прошёл? Могу я уже… — кот многозначительно откашлялся. — Продолжить?
— Кузьма! Лучше не зли меня! — скрывая улыбку, грозно ответила Яга. — Ты мне свои шуточки брось! Утомил уже, чесс слово.
— Так вот, а я за что? Говорю же, ночь на дворе, скоро светать начнёт, а вы здесь в неведении, да не спамши! — ласково промурлыкал кот, и обошёл вокруг Яги, коснувшись её пушистым хвостом.
— Досье у нашей девицы, о-ох какое невесёлое. Неудивительно, что её в болото потянуло.
Кот встал на задние лапы, приосанился, поправил пенсне, открыл папочку и, бодро чеканя шаг, начал вышагивать по комнате, зачитывая: — Тридцати годочков отроду, не замужем, детей нет, домашних питомцев — не имеется. Хотя, — кот многозначительно посмотрел на Ягу, — давно мечтает завести котика. Классическая отличница, хорошо воспитанная девочка, с музыкальным образованием, по мнению её наставницы по вокалу — одарена прекрасным голосом, но… Не привлекалась, не наблюдалась, ни в чём не виновата — жизнь такая. Серая, скучная, безрадостная… Конечно, какая тут может быть жизнь, если даже кота нет. — добавил Кузьма.