Мемуары белого медведя
Шрифт:
— Прекрасная квартира, не правда ли?
Квартира меня не интересовала. Я предпочла бы залезть в холодильник и остаться там. Вольфганг заметил, что я не отвожу взгляда от лосося, и засмеялся.
— Как видите, рыбы мы вам купили достаточно. На первое время должно хватить.
Едва он вышел за дверь, я съела весь приготовленный для меня запас лосося.
Я постояла перед открытой дверцей пустого холодильника, наслаждаясь прохладным воздухом. Затем вытянула нижний ящик. Он был набит маленькими аппетитными кубиками льда. Я набрала их в рот и стала грызть.
Кухня мне быстро наскучила, я перешла в комнату, где стояли телевизор и стул. Я аккуратно опустилась
Но не три медведя, а один Вольфганг вернулся на следующий день, чтобы узнать, как я обживаюсь в новой квартире.
— Как у нас дела сегодня? — спросил он.
— Чувствую себя девочкой из детской книги про медвежонка.
— Про какого медвежонка? Винни-Пуха или, может быть, Паддингтона?
Ни одного из этих медвежат я не знала.
— Нет, про трех медведей. Лев Толстой!
— Впервые слышу о такой книге, — отозвался Вольфганг.
Между нами образовалась ледяная завеса. Лед кажется прочной материей, однако быстро тает, если нагревается от тепла живого тела. Я шутливо, но твердо положила лапу на плечо Вольфганга, тот на удивление ловко высвободился, сделал суровое лицо и проговорил:
— Я принес вам бумагу и ручку. Мы очень хотим, чтобы вы продолжили работу над своим произведением. Ее необходимо начать как можно скорее и закончить как можно раньше. Вознаграждение мы вам гарантируем.
Изо рта Вольфганга пахло ложью. Есть разные виды лжи, каждый из них пахнет по-своему. В данном случае пахло подозрительно — скорее всего, Вольфганг передавал не собственные мысли, а слова своего начальника. Вольфганг был лжецом, однако, к счастью, он был пока что молодым лжецом. Запах выдавал, что он еще ребенок, а запах не врет. Я шутливо толкнула Вольфганга, он не отреагировал, и я толкнула его снова. Он поджал губы и крикнул: «Прекрати!», однако не мог сдержать ребяческого желания побороться со мной. Я аккуратно бросила его на пол, стараясь, чтобы он не сильно ушибся. Пока мы играли, запах лжи выветрился из его тела.
Вскоре мой желудок стянуло голодом, я забыла о Вольфганге, побежала в кухню и распахнула холодильник. Лосося там не было, да я и так это знала. Вольфганг вошел следом и увидел пустые полки холодильника.
— Получается, я зря боялся, что вкус лосося тебе не понравится, — весело хмыкнул он, вероятно надеясь скрыть свой ужас под непринужденным тоном.
На следующий день Вольфганг снова навестил меня, хотя я не просила об этом.
— Как у нас дела сегодня? — осведомился он, лихорадочно моргая и слегка запинаясь.
— Не очень хорошо.
Я не умела улыбаться и потому часто производила ошибочное впечатление. Вольфганг боязливо посмотрел на меня и спросил:
— Не очень хорошо? А что случилось?
— От голода я становлюсь больной.
Не знал, что голод — это болезнь.
Я
— Чем ты занималась вчера вечером?
— Сидела за письменным столом, но не смогла написать ни строчки.
Глаза Вольфганга на мгновение блеснули льдом.
— Не торопись! Если слишком спешить, начнешь нервничать, а из этого ничего хорошего не выйдет.
От него опять запахло ложью, и меня бросило в озноб. Он сказал:
— Голод — не лучший друг вдохновения. Пойдем за покупками!
— У меня нет денег.
— Тогда мы откроем на твое имя банковский счет. Кстати, наш начальник сразу предложил сделать это.
По пути к банку мы прошли мимо двух огромных слонов, которые стояли у обочины. Они были сделаны из чего-то серого — похоже, из бетона.
— Там что, цирк?
— Нет, это ворота зоопарка.
— За воротами живут бетонные звери?
— Нет! В зоопарке обитает множество настоящих зверей. Они живут на больших огороженных участках земли.
— А есть там львы, леопарды, лошади?
— Да. Более сотни различных видов зверей.
У меня пересохло во рту.
В том, что мы далее предприняли в банке, конечно, не было ничего криминального, однако после этого визита меня стали мучить угрызения совести. Мы вошли в здание, на фасаде которого виднелся загадочный логотип. Вольфганг приблизился к окошку и долго о чем-то шушукался с человеком, сидящим по ту сторону. Когда разговор закончился, человек принес мне листок с какими-то заклинаниями. Я поставила на нем отпечаток лапы вместо подписи и открыла свой первый банковский счет. Мне сказали, что банковская карта будет готова примерно через неделю. Вольфганг продемонстрировал, как при помощи такой карты достают деньги из банкомата. Меня неприятно поразило то, что он стоял перед этим автоматом, расставив ноги слишком широко. Из банка Вольфганг повел меня в супермаркет, который располагался под железнодорожным путепроводом. В дальнем конце магазина, где в самом ярком свете были выставлены самые холодные товары, лежал копченый лосось.
— В ближайшие несколько дней я не смогу навещать тебя, мне дали важное поручение. Через неделю вернусь, и мы вместе сходим за твоей банковской картой. А пока придется тебе обойтись тем, что мы сейчас купим. Старайся не объедаться!
Полную упаковку лосося, которую взял для меня Вольфганг, я умяла тем же вечером. В следующие дни я ничего не ела, но, к счастью, не чувствовала голода.
— Тебе не следовало бы есть так много дикого канадского лосося! — спокойным тоном предостерег меня Вольфганг, открывая дверцу моего холодильника неделей позже.
У меня перехватило дыхание, я догадывалась, что в душе Вольфганг ругает меня и что он был бы рад сейчас наорать на меня. Но он сдерживал свой гнев и говорил ровным голосом, тщательно выбирая слова. Я чувствовала себя циркачкой, которая совершила перед публикой грубую ошибку. Мысли бестолково крутились вокруг вопроса, почему мне не следует есть слишком много канадского лосося.
— А что не так с Канадой?
Вольфганг замялся, судорожно подыскивая простое объяснение.
— С Канадой все в порядке, она не виновата в том, что дорогой лосось плывет в сторону ее берегов. Проблема в том, что этот лосось сжирает твои накопления. Деньги нужно экономить.