Мемуары Муми-папы

Янссон Туве

– Утром у меня был отличный пудинг, – объяснил Шуссель. – Но он куда-то подевался. Это так называемый скоростной омлет!

Шуссель разложил угощение на крышки от банок и стал напряжённо смотреть, как мы едим. Фредриксон жевал долго и с заметным усилием, и вид у него при этом был странный.

Наконец он сказал:

– Племянник.

Что-то твёрдое.

– Твёрдое?! – вскрикнул Шуссель. – Наверное, что-то из моей коллекции… Выплюнь! Выплюнь скорей!

Фредриксон сплюнул на свою крышку два чёрных предмета с торчащими во все стороны зубцами.

– О, сможешь ли ты простить меня? – воскликнул племянник. – Это мои шестерёнки. Какое счастье, что ты их не проглотил!

Но Фредриксон ничего не ответил – наморщив лоб, он долго смотрел перед собой. И тогда Шуссель заплакал.

– Ты уж прости племянника, – сказал Юксаре. – Видишь, как он расстроился.

– Простить? – воскликнул Фредриксон. – Наоборот!

Он взял бумагу и ручку и показал, как надо соединить шестерёнки, чтобы винт и колёса заработали. Вот что нарисовал Фредриксон (я надеюсь, вы понимаете, что он имел в виду).

А Шуссель закричал:

– Не может быть! Неужто мои шестерёнки пригодились для твоего изобретения!

Мы закончили трапезу в приподнятом настроении.

Племянник Фредриксона так воодушевился, что надел свой самый большой фартук и, не теряя ни минуты, принялся красить «Морской оркестр» в красный цвет. Он старался изо всех сил: вскоре красным уже был не только корабль, но и земля вокруг. Скажу больше: такого красного существа, каким стал он сам, я в жизни не видел. Название корабля было выведено ультрамарином.

Когда работа была закончена, Фредриксон подошёл посмотреть.

– Красиво, правда же? – проговорил Шуссель, взволнованно заглядывая ему в лицо. – Я очень старался! Я с головой ушёл в работу!

– Заметно, – признал Фредриксон, глядя на красного племянника.

Потом он посмотрел на кривую ватерлинию и сказал:

– Хм.

Потом посмотрел на название и добавил:

– Хм, хм.

– Что, я неправильно написал? – встревожился Шуссель. – Говори же скорей, а не то я опять заплачу! Прости! «Морской оркестр» – такое трудное название!

– «Морзкой оркестор», – прочёл Фредриксон.

Потом подумал с минуту и сказал:

– Успокойся. Сойдёт.

Шуссель облегчённо вздохнул и кинулся к своему дому, чтобы покрасить его остатками краски.

Вечером Фредриксон поставил в ручье сеть. И можете представить себе наше изумление,

когда в неё попался нактоуз – маленький ящичек для судовых приборов, в котором лежал барометр-анероид! Я до сих пор не перестаю удивляться этим поразительным находкам!

Папа закрыл тетрадь и выжидающе посмотрел на слушателей.

– Ну как вам? – спросил он.

– По-моему, это будет замечательная книга, – серьёзно сказал Муми-тролль.

Он лежал на спине в сиреневой беседке и смотрел на шмелей. Было тепло и безветренно.

– Но признайся, многое ты просто выдумал, – сказал Снифф.

– Вовсе нет! – воскликнул Муми-папа. – То были совсем другие времена! Здесь каждое слово правда! Ну, разумеется, местами я добавил красок…

– Интересно, – проговорил Снифф, – где теперь папина коллекция.

– Какая коллекция? – не понял Муми-папа.

– Пуговичная коллекция моего папы, – повторил Снифф. – Хочешь сказать, Шуссель – не мой отец?

– Конечно, он твой отец, – ответил Муми-папа.

– Так куда же тогда девалась его драгоценная коллекция? Она должна была достаться мне по наследству.

– Хупп-хэфф, как говорил мой папа, – сказал Снусмумрик. – Почему ты так мало рассказываешь о Юксаре? Где он сейчас?

– Да кто же их разберёт, этих пап… – Муми-папа неопределённо взмахнул лапой. – Они приходят и уходят… Как бы то ни было, я сохранил их для потомков в своих мемуарах.

Снифф фыркнул.

– Выходит, Юксаре тоже не любил сторожей в парках, – задумчиво проговорил Снусмумрик. – Надо же…

Они вытянули ноги в траве и закрыли глаза, подставив лица солнцу. Было хорошо, слегка клонило в сон.

– Папа, – сказал Муми-тролль, – а неужели в те времена так странно разговаривали? «Представьте мое удивление», «послужат отрадой и уроком», «сие» и всякое такое.

– Что тут странного? – рассердился папа. – Думаешь, писатель может выражаться как попало?!

– Да, но иногда же ты выражаешься как все, – возразил его сын. – И Шуссель у тебя разговаривает нормально.

– Ерунда, – отмахнулся папа. – Это просто местный колорит. К тому же есть большая разница между тем, как мы о чём-то думаем, и тем, как мы об этом рассказываем. То есть, я хочу сказать, наши представления и рассуждения, когда мы начинаем о них рассказывать, звучат совершенно иначе, и всё это очень зависит от настроения… Так мне кажется.

Папа замолчал и принялся взволнованно листать мемуары.

– Думаете, я выбрал слишком необычные слова? – спросил он.

– Ничего страшного, – сказал Муми-тролль. – Ведь это было давно, к тому же в целом-то понятно, что ты хотел сказать. Ты что-нибудь ещё написал?

– Пока нет, – ответил папа. – Но сейчас начнётся самое увлекательное. Я почти дошёл до дронта Эдварда и Морры. Где моё перо?

– Вот, – сказал Снусмумрик. – И, послушай, напиши побольше о Юксаре. Со всеми подробностями!

Муми-папа кивнул, положил тетрадь на траву и продолжил писать.