Мемуары торрека
Шрифт:
Бунтари сильно теснили пехоту, фронт боёв приближался к дворцу.
— Отступаем. Все за стены внутреннего двора. Все за мной, — надрывал горло Бернис, пытался спасти хоть немного бойцов, хоть кого-то вытащить из ловушки. Рядом без продыху трубил в рог вестовой, подавая сигналы отступающим отрядам городских стражников. От конницы теперь толку мало, да и пехоту потрепали прилично. Нужно было укрыться за стенами королевского замка, там отдышаться и дать бунтарям славный бой. Бой, что предатели запомнят до смерти.
Добраться до дворца без потерь не вышло — клин всадников угодил в западню. Когда до
Бернис скакал в хвосте колоны, граф едва успел смекнуть, что творится. Бунтари растянули поперёк улицы массивный канат. Первые всадники точно врезались в стену. Из-за углов навалились враги, изрубили доблестных воинов, что не смогли дать врагам достойный бой.
— Пойдём по соседней улице, скорее, скорее, уходим, — кричал Бернис, уводя вглубь города остатки отряда.
Но и там оказалось несладко. Улицу усеяли трупы, да и мусора под ногами хватало. Разогнаться конница не сумела, за то и поплатилась. Нескольких воинов поймали в удавки и стянули на землю, кони других получили по ногам. Ко двору добрались лишь четверо всадников и граф. Остальные с честью вернули кровавый долг родной земле.
— Открыть ворота, — кричал Бернис, вглядываясь в темнеющие бойницы. На дворе давно рассвело, лицо «Защитника короны» знал каждый стражник Алланти. Спустя хиску засов заскрипел, врата медленно распахнулись.
В сравнение с внешней городской стеной муры замка были гораздо скромнее. Однако их крепость не раз подтверждалась в боях. К тому же дворец можно удерживать малыми силами, так что бунтарям ещё придётся обломить зубы о пилястры и неприступные шпили.
Пройдя сквозь ворота, Бернис поморщился. Внутренний двор во дворце Поющего короля был обставлен с излишком. Знатный гуляка, распутник и пьяница никогда не скупился на обустройстве быта. Элла прожигал жизнь в извечном досуге. Десятки садовников день и ночь трудились в заказах, выводили узоры, создавали скульптуры из кустов и деревьев. Двор пестрил мраморными статуями: герои древности, знатные воины, великие короли и конечно сам Элла в славной компании — повстречались на пути уставшему воину.
— Лучше б ты сильную армию содержал, пожри Бост твою душу, — сплюнул Бернис, проходя мимо статуи короля.
Видя настроение графа, командир дворцовой стражи не спешил его беспокоить.
— Где Элла? — первым заговорил Бернис Моурт.
— Он закрылся в почивальне, сир. От начала штурма король здесь не появлялся.
— А наследники?
— Принц Корнис командует обороной дворца. Говорят, четверть крама назад забегал в южное крыло, проверял позиции. А вот принцессу Лейму пришлось силком уводить в погреб, к остальным придворным дамам. Её Высочество хотела сражаться рядом с нами. — Улыбнулся стражник.
От таких новостей Бернис тоже растянул губы в дурацкой улыбке. Король Элла не был достойным правителем, не заслуживал верности — даже уважения от графа он не заслуживал. А вот его дети, напротив, были близки Бернису духом.
Принц Корнис слыл славным воином и достойным господином. Готри Моурт — покойный батюшка Берниса — всегда не мог нахвалиться толковым учеником, даже сыну его часто
Дружба дружбой, однако, сердце молодого графа целиком принадлежало принцессе Лейме Керрийской. И дело было даже не в том, что юная прелестница верно считалась первой красавицей в королевстве. Роста Лейма была небольшого, но от форм крепкого, подтянутого тела оторвать взор было непросто. Принцесса была не из тех дам, что страдали чревоугодием и бесконечной скукой. Её Высочество знали, как искусную наездницу, что умела держать меч и даже боевой лук.
Художники всего мира стекались ко двору Поющего Эллы, чтобы запечатлеть на холсте неотразимый силуэт его дочери, а поэты и менестрели без устали черпали ясные воды в ручьях вдохновений, лишь только бросая мимолётные взоры на самый яркий цветок, что распустился на керрийских лугах.
Но Берниса ещё в юности покорила внутренняя сила принцессы, её стойкость, сметливость и развитые не по годам женские чары. И пусть воину не суждено пригубить с Леймой вина из брачного кубка, в обиду он возлюбленную не даст… никогда.
— Какие будут приказания, сир? — прервал раздумья Берниса стражник, что всё ещё стоял рядом.
— Сколько у нас людей?
— Во дворце две сотни стражников, десяток дворян с малыми свитами и дюжина пажей, что могут сражаться.
— И того, чуть больше трёх сотен бойцов? Не густо.
— Остальные ещё в городе. Каждую хиску подходят отступающие отряды, но надеяться на сильное подкрепление я бы не стал.
— Да уж, я сам видел ту бойню, улицы усеяны телами. Ладно, калите смолу, масло и свинец. Всех на стены. Никаких поблажек и исключений. Лично зарублю дезертиров и предателей, что посмеют уклониться от схватки.
Двор забурлил точно чан с кипящим маслом. Неугомонными пузырьками в горячем потоке, люди бегали по стене, таскали припасы, камни, дротики, стрелы, подносили дрова к горячим жаровням, взводили метатели и баллисты.
Бернис поднялся на стену, грустным взглядом окинул Алланти. Город уже не пылал, многие дома развалились, но всё ещё лениво коптили небеса косматой дымкой, что покрыла столицу едким туманом. Жаркие бои сменились резнёй. Только в порту ещё слышался вялый стальной перезвон, что неумолимо затухал, гонимый армией бунтарей. Пронзительный, многоголосый женский визг ранил воина в самое сердце. На мгновенье взор перекрыла мутная пелена, обратилась скупой слезой, промочившей горячие щёки. Там страдали и гибли невинные люди, Бернис не мог им помочь, он должен быть здесь — он обязан исполнить свой долг.
Долго истязать благородную совесть воину не пришлось. Через четверть крама толпы бунтарей показались перед дворцом.
— Враг уже здесь. Все на стены, бегом, бегом, — взревел Бернис не своим голосом.
Среди бойцов, что спешили на стену, граф заметил и принца. Высокая фигура его высочества выделялась добротными латами, покрытыми рубиновым сукном. Как и Бернис, принц предпочитал носить конический шлем без забрала. Длинный алый плащ опускался до пят, в руках Корнис держал белый щит с изображением пяти продолговатых лепестков пурпурного лемеса — эмблемы королевского рода. Принц торопился навстречу верному другу, жаль повод был невесёлым.