Мемуары
Шрифт:
Сага о Гопниках
"...Адидасовы штаны, взгляд туманный и хмельной -
Дядя гопник, расскажи, почему такой крутой?..."
(российская народная песня про гопников)
Я не помню, кому из политиков принадлежит фраза о том, что социальные пособия малоимущим - это плата элиты за стабильность и безопасность. В школьные годы я принадлежал если не к "элите", то, уж по крайней мере, к социальным низам уж точно не принадлежал. И, хотя на дворе был социализм, декларировавший "равенство" и "бесклассовое общество", но свою "плату за стабильность и безопасность" исправно вносили и я, и мои друзья-сверстники. Наша жизнь проходила в центре Иркутска, на "Броде" (я чуть ниже объясню, что означает слово "Брод" в контексте) - и за право безбоязненно
Про "бесклассовое общество" в Совдепии вы кому-нибудь другому рассказывайте. И про "всеобщее равенство" - тоже. Мы жили в элитной "сталинке" в самом центре города, наши родители занимали разные ответственные посты, наш двор был чист и ухожен - а рядом, на улице имени красного партизана Ивана Грязнова, в ветхих деревянных дома жило разное отребье.
Отребье размножалось и рожало детей - такое же отребье. Улица Грязнова была от веку грязной - в детстве я искренне полагал, что название это именно потому и дано этой улице, что круглый год на ней стоит непролазная грязь. Время от времени, "грязновские" дети пытались зайти в наш двор - но их оттуда постоянно гнали. Гнали взрослые, ибо "грязновские" были не только грязны, как чертенята, но, зачастую, бывали бриты "под ноль" - верный признак того, что у них регулярно заводились вши. Гнали "грязновских" и мы, малыши: мы интуитивно чувствовали, что эти замарахи для нас - чужаки. И, вооружившись камнями и палками, мы прогоняли их прочь из нашего двора. Как я случайно узнал в те же годы, и развлечения у нас и у "грязновских" были разные: мы гоняли на великах, копошились в песочницах, изображали "самолёт" на качелях - а они, тем временем, шныряли по свалкам, ловили и убивали кошек, дрались между собой... Два мира - два детства. Совецкий союз, 1978 - 1982 год.
Но так продолжалось недолго: где-то, году в восемьдесят втором или восемьдесят третьем, когда мы уже немного подросли и стали учиться в младших классах школы, началось "взаимопроникновение культур", что ли... Сначала оказалось, что кто-то из "наших" учится в одном классе с кем-то из "грязновских". Потом были жестокие, кровавые детские драки: готовясь к этим дракам, мы, девяти-десятилетние мальчишки, делали из подручных средств настоящие пиротехнические шедевры, способные если и не уничтожить, то серьёзно покалечить противника. Достаточно сказать, что у доброй половины "наших" отцы были охотниками, поэтому в охотничьем порохе недостатка мы не испытывали. А ведь ещё были "поджиги", стрелявшие камнями самострелы, гирьки на цепочках и прочая милитарика... Как мы тогда не поубивали друг дружку - не знаю.
Итак, в один прекрасный момент вдруг оказалось, что все мы - "бродовские", то есть "центровые". Скованные одной цепью, связанные одной... Чем - "одной"? Круговая порука мажет, как копоть. Живёшь в Центре - поддерживай своих! Как? Сейчас расскажу.
Как я уже сказал, примерно году в восемьдесят втором или третьем наши старшие ребята вошли в эту общую "бродовскую" тусовку. Примерно в это же время наш уютный двор превратился в "кухню №3": здесь, в старенькой беседке, стали кучковаться совсем уж взрослые гопники - те, которым было лет по шестнадцать, а то и постарше. Гопники сначала приезжали сюда на своих великах-"колымагах"; потом, когда они узнали про двигатель внутреннего сгорания, началась эпоха "моторяг". Эти "моторяги" представляли собою переделаные из велосипедов, самодельные мопеды, которые клепались из чего придётся по подвалам. Оккупировавшие наш двор гопники вели себя достаточно шумно и нагло, но с ними никто не хотел связываться: как ни странно, но родители "хороших мальчиков" просто боялись, что в случае, если они попробуют разогнать это сборище, то объектами мести могут стать их дети. Остальные жильцы дома полагали, что связываться с этой "поганой молодёжью" встанет себе же дороже.
У гопоты первой половины восьмидесятых была и своя неписаная мода: главным атрибутом настоящего гопника считалась стёганая телогрейка - в Иркутске их, почему-то, называли "куфайками" (а тех, кто их носил - соответственно, "куфаечниками"). К "куфайкам" полагался обязательный мохеровый шарф в красно-зелёную клетку, большая меховая кепка - "как таксисты носят" - и входившие тогда в моду сапожки-"дутыши". "Эпоха джинсов" уже отходила в прошлое, на смену ей шла "эпоха спортивных костюмов", поэтому какая-то часть гопоты продолжала ходить
Нас, малышей, пытались "испытывать на прочность"; подозвав к себе, начинали с нами "разговоры за жизнь": задавали разные вопросы, вроде "а ты кто по жизни?", или "а кто за тебя сказать может?" Горе было тому, за кого некому было "сказать" слово!
– каждый выход на улицу для такого мальчишки оборачивался унижениями и вывернутыми карманами.
Однако, меня и моих ровесников, живших в нашем дворе, такая судьба почему-то миновала: скорее всего, наши старшие друзья сразу же "сказали слово" за нас. Но это не означало, что нас так просто оставят в покое: нам предстояло подтверждать свою лояльность конкретным участием в гопницкой жизни.
Как я уже сказал, наш двор превратился в "кухню №3" - стал третьим двором центральной части города, в котором собиралась эта публика. Почему эти места сбора гопников получили название "кухонь", я не знаю: явно ведь, была для этого какая-то причина - но, за давностью лет, её вряд ли кто уже и помнит.
Коренным иркутянам должны быть хорошо известны дворы, которые были "кухней №1" и "кухней №2": первый находится на углу улиц "им. свердлова" и "им. сухэ-батора", на задах автомагазина "Тихвинское Колесо"; вторая "кухня" - это нынешний двор магазина "Ромашка" (бывший тогда двором Гастронома №22). Ну, а наш двор находится по адресу: Пионерский (бывш. Власовский) переулок, дом номер три. Если посмотреть на план центральной части города, то получится, что все три "кухни" являются вершинами почти павностороннего треугольника - а в центре этого треугольника окажется бывший кинотеатр "Гигант", центральный и старейший городской кинотеатр, превратившийся в девяностые в ночной клуб "Стратосфера".
Возле "Гиганта" находилась автобусная остановка, через которую шли автобусы почти всех основных маршрутов, связывавших центральную часть города с его окраинами. Так вот, именно на этой-то остановке наша центровская гопота постоянно "искала приключений". Схема была очень проста: наши гопы атаковали какого-нибудь своего "брата по классу" из другого района, затем вели его во двор кинотеатра (в те годы этот двор был далеко не такой ухоженый, как в наше время), и, вломив гопнику из другого района ****юлей по шее, предлагали "забить стрелку" на этом же месте. Затем победители направлялись на одну из "кухонь", и, выловив кого-то из малышей, отправляли по другим "точкам сбора" с сообщением, что сегодня или завтра в такое-то время за "Гигантом" назначена "махаловка" с какими-нибудь "синюхинскими", или "ново-ленинскими", или "лисихинскими",или ещё какими-нибудь... Сотовых телефонов в те годы не существовало - вот нам, малышам, и приходилось выполнять роль "средств связи".
А к назначеному часу малышей высылали во двор кинотеатра "на разведку". Это была самая настоящая разведка: собравшимся на "кухнях" "старшим товарищам" нужно было не только сообщить, что "противник прибыл", но и доложить о количестве прибывших, об их возможном вооружении... А потом во двор кинотеатра "Гигант" с трёх сторон, перекрывая все три выхода, входили "основные силы" - и начиналась... нет, даже не драка - битва.
Чтобы было ясно, что же там происходило, приведу лишь одну характерную деталь: всякий раз, когда милицию вызывали, чтобы разнять потасовку, во двор кинотеатра прибывало три-четыре экипажа - и всякий раз товарищи милиционеры не спешили ввязываться в драку: они просто дожидались, когда из толпы дерущихся выбросят того или иного бойца с разбитым лицом или головой - и только тогда подхватывали пострадавшего, волокли его в "стакан" и везли в райотдел. А остальные оставались ждать, покуда не вылетит из толпы следующий "пассажир".
Помню, мы, младшие - человек десять или двенадцать - стояли тут же, и наблюдали за дракой. Рядом стояли милиционеры ("мильтоны", или "лягашки", как их тогда называли). Водитель одного из экипажей, старшина явно пенсионного возраста (почему-то запомнилось, что он был с пышными усами) совершенно безо всякой злобы - скорее, даже с каким-то беспокойством в голосе - обратился к нам:
- А вы чего тут стоите и глазеете, ребята? Шли бы вы отсюда - а то, не дай Бог, и вам прилетит: это же - указывая на дерущихся, - нЕлюди, выродки!...