Мемуары

Маннергейм Карл Густав Эмиль

21 февраля министр иностранных дел встретился со своим шведским коллегой министром Гюнтером и просил его о посредничестве. Ответ из Москвы был получен через два дня. Минимальное советское условие не ограничивалось передачей одного лишь мыса Ханко. Советское правительство в дополнение к этому потребовало отвести границу на «линию Петра Великого», которая была утверждена Ништадтским миром в 1721 году. Это означало передачу большей части финской Карелии, в том числе городов Выборг, Сортавала и Кексгольм. Кроме того, для защиты Финского залива потребовали заключения военного оборонительного союза между СССР, Финляндией и Эстонией. Условия ужесточались.

Выслушав эти потрясающие требования, правительство Финляндии вновь обратилось за вооружённой

помощью к Швеции и попросило её дать разрешение на пропуск войск западных держав через её территорию. Ответ на оба обращения был отрицательным; Швеция, возможно, могла бы согласиться лишь на увеличение числа добровольцев. Что касается ввода войск Запада, то посол Великобритании в Хельсинки сообщил, что численность экспедиционного корпуса будет составлять 20000–30000 человек и что войска готовы отправиться 15 марта. Это значило, что прибытия экспедиционного корпуса к нам можно ожидать как минимум лишь через месяц, считая от указанной даты. О пропуске войск посол ничего ясного сказать не смог. По его мнению, Финляндия сама должна добиваться целесообразного решения в Стокгольме и Осло.

Несмотря на непреклонную позицию шведского правительства, было принято решение о поездке в Стокгольм министра иностранных дел, чтобы он ещё раз переговорил с правительством Швеции и послом Советского Союза в Стокгольме. 27 февраля министр Таннер встретился с премьер-министром Ханссоном, который повторил, что от Швеции не стоит ожидать прямой военной помощи, а также разрешения на пропуск через Швецию экспедиционного корпуса западных государств.

— Германия, — сказал премьер, — прямо и официально заявила шведскому правительству, что посылка в Финляндию шведских войск, за исключением добровольцев, втянула бы Швецию в войну между великими державами.

Он рекомендовал немедленно заключить мир, несмотря на жестокость условий, и одновременно сообщил, что Швеция окажет Финляндии экономическую поддержку. На вопрос министра Таннера, готова ли Швеция заключить с Финляндией оборонительный союз, если мы согласимся на требования русских, премьер-министр Ханссон ответил, что вопрос для него не нов, и выразил доброжелательное отношение к этой идее, добавив, что если бы такой союз существовал в 1939 году, Советский Союз не напал бы на Финляндию.

Госпожа Коллонтай также рекомендовала Таннеру согласиться с выдвинутыми условиями. По её словам, эти условия окончательны, и внести в них изменения за столом переговоров невозможно.

Интересно, что советское правительство 26 февраля через посла Майского предприняло попытку добиться, чтобы условия мира передало министерство иностранных дел Великобритании, хотя они уже были известны нашему правительству. Когда лорд Галифакс отверг это предложение на том основании, что считает их невыполнимыми, посол дал ему понять, что такая позиция может оказать неожиданное воздействие на советско-английские отношения. С полным основанием можно предположить, что русские хотели бы прощупать, сколь основательны планы ввода войск, и довести до сведения британского министерства иностранных дел, что Финляндия в любом случае останется самостоятельной. СССР надеялся помешать осуществлению этих планов.

28 февраля премьер-министр и четыре члена правительства вновь посетили Ставку и побеседовали со мной. В этот момент большого успеха наши войска добились лишь севернее Ладоги и в районе Кухмо, а положение на перешейке обострилось. Я попросил генералов, присутствовавших на встрече, дать министрам свою оценку обстановки. С некоторым удивлением я обнаружил, что все они, за исключением одного, заявили: мы выстоим, и войну можно и следует продолжать. Когда министры отошли в сторону, чтобы переговорить между собой, я использовал возможность для обоснования своей точки зрения перед генералами, выразив уверенность в том, что мир необходимо заключить сейчас. Нам, по моему разумению, нельзя позволять, чтобы горечь, вызванная суровыми условиями, затуманивала нашу способность мыслить критически!

То, что армия не разбита, даёт нам пока возможность вести переговоры о мире. Если оборона рухнет, а наши силы напряжены до предела, мы потеряем эту возможность.

Побеседовав с генералами, я нашёл возможным доложить членам правительства, что в военном руководстве нет разногласий и что мир следует заключать немедленно. На следующий день, 29 февраля, правительство решило начать переговоры о заключении мира.

Однако решение не стали проводить в жизнь сразу, так как из Парижа и Лондона поступила информация о возможном увеличении численности экспедиционного корпуса и об ускорении отправки войск. По сообщению полковника Ганеваля, прибытия первых партий можно было ожидать в конце марта. Правительство, которое видело в этом возможность добиться смягчения суровых условий, решило узнать у западных стран, может ли первая группа в составе 50000 человек быть отправлена уже в марте и имеется ли возможность сразу получить сотню полностью оборудованных бомбардировщиков с экипажами.

Центральный вопрос о пропуске войск продолжал оставаться камнем преткновения. Информацию, полученную в конце февраля от западных государств, в которой сообщалось, что они сами, видимо, решат эту проблему, можно было понимать и так: Швеция и Норвегия будут поставлены перед фактом, когда войска высадятся в норвежском порту. Однако так далеко западные страны зайти не считали возможным. 2 марта они сообщили правительствам Швеции и Норвегии, что готовы предоставить Финляндии вооружённую помощь, и официально запросили разрешения на пропуск этих сил через их территорию. Поскольку Швеция и Норвегия могли стать объектом сильной реакции со стороны Германии, западные государства обещали им широкую военную поддержку. Британские войска прикрыли бы Тронхейм, Берген и Ставангер в четыре дня, считая с того момента, как Норвегия даст согласие на пропуск войск. Предполагалось, что силы, предназначенные для оказания помощи Финляндии, смогут высадиться в норвежских портах 20 марта.

Перед тем как правительство Финляндии 3 марта узнало, что Швеция и Норвегия отказались дать согласие на эту просьбу, раньше днём поступила информация о том, что можно ожидать прибытия 6000 британских солдат, если просьба о такой помощи поступит самое позднее 5 марта. Поскольку эти сведения противоречили ранее полученным данным, я попросил министерство иностранных дел окончательно выяснить этот вопрос.

Тем временем правительство Финляндии через Стокгольм связалось с Москвой, чтобы приступить к переговорам на том условии, что Выборг и Сортавала остаются в составе Финляндии. В ответе, поступившем 5 марта, Москва повторила требование о передаче этих городов. Более того, там говорилось, что если наша сторона будет затягивать решение вопроса, советское правительство увеличит требования и возобновит договор, заключённый с правительством Куусинена. Угроза поставила правительство в сложное положение, теперь оно не видело иного выхода, кроме как просить о прекращении военных действий и начинать переговоры на условиях, выдвинутых русскими. 6 марта поступило сообщение, что согласия на перемирие пока ещё нет, но переговоры в Москве могут быть начаты немедленно. Решение о посылке делегации для ведения переговоров было принято в тот же день. Одновременно правительство сообщило западным державам, что переносит на неделю срок подачи просьбы о военной помощи, которая была нашим единственным козырем на переговорах.

Сведения о помощи западных стран, запрошенные министерством иностранных дел, поступили 7 марта. Они были подготовлены начальником генерального штаба Великобритании генералом Айронсайдом и выглядели следующим образом:

Первый эшелон, в который войдёт англо-французская дивизия, будет переправлен морем в Нарвик 15 марта. Его состав:

две с половиной бригады французских альпийских стрелков — 8500 человек

два батальона «иностранного легиона» — 2000 человек

один батальон поляков — 1000 человек