Мемуары
Шрифт:
Революция 1848–1849 гг. в Италии была задушена при помощи австрийского и французского оружия. Победа контрреволюции в Австрии и во Франции дала возможность интервентам расправиться с очагами итальянской революции. Когда же европейская контрреволюция открыто перешла в наступление против итальянских республик, особенно ясно проявилась внутренняя слабость революционных сил Италии. Буржуазия проявляла колебания и нерешительность. Она относилась к крестьянству с недоверием, недооценивала его как одну из движущих сил революции; она не решилась связать борьбу за национальное объединение с аграрной революцией. Поэтому в большинстве итальянских государств крестьянство не поддержало революцию. Несмотря на свое поражение, революция 1848–1849 гг. в Италии имела большое значение в деле объединения страны. Гарибальди показал себя в этой революции одним из лучших руководителей борьбы за объединение Италии «снизу», за установление демократической республики.
В жизни Гарибальди начался период
«Я должен был исчезнуть, даже если бы мне пришлось броситься в море», — пишет Гарибальди по поводу его вынужденного отъезда из «либерального» Пьемонта [441] . Но великий итальянский патриот не хотел уезжать далеко от родины. Гарибальди решил вначале поселиться на севере африканского материка — в Тунисе. «Надежда на лучшее будущее моей родины заставила меня предпочесть место, находящееся неподалеку», — объясняет Гарибальди выбор места изгнания [442] . Действительно, от Туниса до западной оконечности Сицилии не более двухсот километров.
441
G. Garibaldi. Memorie. Vol. II, p. 324–325.
442
Там же, стр. 324.
Однако тунисский бей запретил Гарибальди поселиться в своих владениях. Народному герою пришлось скитаться, прежде чем найти себе пристанище. Он снова переплыл океан и, наконец, поселился в Нью-Йорке, где ему удалось поступить на работу на свечной фабрике в качестве простого рабочего. Затем несколько лет Гарибальди плавал по морям и океанам в качестве капитана торгового судна, а весной 1854 г. он вернулся в Италию и поселился на крохотном островке Капрера.
Периоду второго изгнания и первым годам после возвращения на родину до 1859 г. Гарибальди уделяет мало внимания в своих мемуарах, так как считает, что этот период в его жизни «не представляет никакого интереса». Действительно, это было время политического затишья на Апеннинском полуострове и во всей Европе.
Надежды Гарибальди и других деятелей демократического движений на возобновление борьбы в ближайшие годы осуществились. Приближалось революционное двухлетие 1859–1860 гг., которое привело к объединению Италии.
Конец 50-х и первая половина 60-х годов характеризуются развитием мощных национально-освободительных и революционно-демократических движений в Европе и на других континентах. Движение за национальное освобождение переплеталось с борьбой за социальную справедливость. Такие многонациональные державы как Османская, Австрийская и Российская империи переживали глубокий политический кризис. Восстают народы Балканского полуострова, томившиеся под турецким гнетом. Самоотверженная борьба румынского народа приводит к созданию единого румынского государства. Поднимается на восстание польский народ во имя восстановления расчлененной Польши. На Западном полушарии разгораются битвы, которые держали весь мир в напряженном внимании: гражданская война в Соединенных Штатах Северной Америки и освободительная война мексиканского народа. На просторах Азии в конце 50-х годов мужественно сражался индийский народ, восставший против господства английских колонизаторов.
В этот период бурных волнений и восстаний, потрясавших Европу и весь мир, в бой за независимость и национальное объединение вступает и итальянский народ.
Уже в 1858 г. в Италии начался новый подъем национально-освободительного движения. Стремление к войне против Австрии по-прежнему было популярным в итальянском народе. Стараясь играть роль гегемона в Италии и объединить ее под своей эгидой, Пьемонт уже давно готовился к войне и для этой цели заключил тайный союз с императорской Францией. Спекулятивный бонапартистский режим шел на союз с Пьемонтом потому, что был заинтересован в вытеснении Австрии из Италии и стремился заменить австрийское господство французским.
Заключив тайно сделку с Францией, пьемонтское правительство стремилось одновременно привлечь на свою сторону и итальянских республиканцев, используя настроения той их части, которая верила в Пьемонт как в знамя освобождения и объединения Италии. И вот Кавур, премьер-министр Пьемонта, приглашает к себе Гарибальди и предлагает ему вербовать волонтерские отряды. Хотя народный герой подозрительно отнесся к планам Кавура относительно войны против Австрии, он все же принял это предложение. «Я привык подчинять любые свои принципы цели объединения Италии, каким бы путем это ни происходило», — так объяснял Гарибальди принятие предложения Кавура [443] . И великий патриот Италии пишет дальше, что этот его тактический шаг отнюдь не означал отказ от республиканских принципов, ибо он считает республику лучшей формой правления. «Я могу с гордостью сказать:
443
G. Garibaldi. Memorie. Cit., p. 341.
444
Там же.
Предположение Гарибальди, что Кавур хотел воспользоваться его именем лишь «для приманки» волонтеров, оправдалось. Кавур не доверял партизанскому вождю. Вначале он не дал ему даже командование самостоятельным подразделением; Гарибальди был назначен офицером в часть генерала Чальдини. С горечью Гарибальди пишет в своих «Мемуарах» по этому поводу, что ему пришлось «призвать волонтеров в возможно большем количестве для того, чтобы потом командовать меньшим их числом…» [445]
445
G. Garibaldi. Memorie. Cit., p. 342.
Позже Гарибальди все же получил командование корпусом альпийских стрелков из трех тысяч человек, состоявшим из одних добровольцев — таких же храбрых и бесстрашных, как и их предводитель.
Начавшаяся в конце апреля 1859 г. война вызвала всеобщий патриотический подъем в Италии, так как народ связывал с ней надежду на освобождение страны от иностранного гнета и ее объединение. Первые значительные победы над врагом одержали волонтеры Гарибальди, среди которых было много убежденных республиканцев. В 1848 г. Гарибальди последним покинул Ломбардию, в 1859 г. он первым вступил в нее. После нескольких блестящих победоносных сражений с австрийцами, Гарибальди вступил в ближайший город Ломбардии — Варезе. Жители Ломбардии приветствовали освободителя от австрийского ига восторженными возгласами. После победы при Варезе последовали победы при Комо, Бергамо, Паладзоло, Брешии и др. Гарибальди занимал город за городом, а австрийцы панически отступали. К началу июня отряды альпийских стрелков очистили большую часть Ломбардии от неприятеля. Это был первый триумфальный марш Гарибальди в революции 1859–1860 гг. Вести о победах Гарибальди разнеслись далеко по всей стране. Следует подчеркнуть, что Гарибальди побеждал австрийцев несмотря на скудное оружие, которым его снабжало пьемонтское правительство. Партизанский вождь сообщал в Генеральный штаб о недостатке оружия, просил прислать ему боеприпасы, но он ничего не получал, и ему приходилось довольствоваться лишь теми запасами, которые удавалось захватить у неприятеля.
Одержанные Гарибальди победы, привлечение им на свою сторону широких народных масс напугали Кавура и Виктора-Эммануила II, приводили в ужас Наполеона III. Поэтому, мало того что ему не давали оружия, его вдобавок еще посылали на наиболее опасные позиции, а иногда — на верную гибель.
Недоброжелательное отношение главного командования к Гарибальди заметили военные обозреватели того времени, об этом с негодованием писали Маркс и Энгельс. «Возможно, — писал Энгельс 30 мая 1859 г., — что, направляя Гарибальди в Ломбардию, Луи-Наполеон и Виктор-Эммануил рассчитывали погрубить его и его добровольцев — элементы, пожалуй, слишком революционные…» [446] Почти то же самое писал Маркс: «По-моему мнению, Гарибальди нарочно посылают на такие позиции, где он должен погибнуть» [447] .
446
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 13, стр. 380.
447
Там же, т. 29, стр. 360.
Эти замечания Маркса и Энгельса впоследствии получили подтверждение самого Гарибальди. В своих воспоминаниях он рассказывает, что его корпус умышленно ставили в тяжелое положение; был даже случай, когда главное командование пьемонтской армии послало его с 1800 добровольцами против австрийских войск (в Лонато), заранее зная, что в этом районе расположена многотысячная армия противника. «Это была западня, чтобы погубить горсть храбрецов, действовавших на нервы некоторым большим воякам», — пишет Гарибальди [448] .
448
G. Garibaldi. Memorie. Cit., p. 380.