Мемуары
Шрифт:
Я рассказываю это потому, что коннетабль и некоторые из его близких гордились этим делом и похвалялись, что король их боится, считая его трусливым человеком. Он и в самом деле был таким, но на то были надлежащие причины. Он выпутался из тяжелых войн с сеньорами своего королевства благодаря широким раздачам и еще более широким обещаниям и не хотел ничем рисковать, если можно было найти более удобный выход. Многим казалось, что его вынудили поступить таким образом страх и боязнь, но они ошибались и убедились в том, когда осмелились выступить против него и испытали поражение, как граф д’Арманьяк [163] и другие, ибо король хорошо знал, когда следует бояться, а когда нет. Я решаюсь воздать ему хвалу за это (не помню, говорил ли я это уже, а если и говорил, то об этом стоит сказать дважды), поскольку я не знал другого человека, который бы столь мудро себя вел в опасной ситуации.
163
Граф Жан V д’Арманьяк, активный участник оппозиции, был в феврале 1473 г. блокирован со своим войском в городе Лектуре и капитулировал, подписав соглашение, по которому передавал королю почти все свои владения в обмен на пенсию. Но после отхода королевской армии он захватил город, воззвав
Продолжая разговор о монсеньоре коннетабле, замечу, что он, идя на риск, хотел, чтобы король его боялся, или мне это кажется – я ведь не хотел бы оговаривать коннетабля и веду речь об этом лишь для того, чтобы предупредить тех, кто служит могущественным государям, которые все по-разному представляют себе заботы этого мира; и своему другу, если бы он у меня был, я посоветовал бы приложить все силы к тому, чтобы господин его любил, а не боялся, ибо я никогда не видел, чтобы человека, приобретшего большую власть над своим господином путем его запугивания, не постигла беда, причем по воле его господина. Я знаю достаточно таких случаев в этом королевстве, происшедших в наше время или немного раньше; в этой стране так было с монсеньором де Ла Тремойлем [164] и другими, в Англии – с графом Варвиком и его сторонниками, мог бы я привести примеры из Испании и других мест. Но те, кому придется читать эту главу, знают об этом лучше меня. И очень часто бывает, что подобная дерзость порождена большими заслугами, и тем, кто ее проявляет, кажется, что их заслуги столь велики, что от них могут многое стерпеть и что без них нельзя обойтись. Но государи, напротив, держатся того мнения, что все обязаны им хорошо служить, и благосклонны лишь к тем, кто им вторит, а от тех, кто их бранит, только и желают побыстрей избавиться.
164
Жорж де ла Тремойль, один из фаворитов Карла VII, пользовавшийся его безграничным доверием, был арестован и удален от двора в 1433 г.
По этому поводу я должен еще сослаться на мнение нашего господина-короля. Однажды он сказал мне, говоря о тех, кто оказывает большие услуги (он сослался на автора, у которого позаимствовал эту мысль), что слишком хорошая служба иногда губит людей и что большие услуги оплачиваются большей неблагодарностью, и случается это как по вине тех, кто эти услуги оказал, ибо они, пользуясь благосклонностью своей судьбы, слишком высокомерны и к государям, и к сотоварищам, так и по забывчивости государей. Еще он мне сказал относительно того, как преуспеть при дворе, что, по его мнению, самая большая удача для человека – это когда государь, которому он служит, оказал ему какую-нибудь большую милость с малыми затратами, поскольку он окажется ему весьма обязан, и что это совсем не то, как если бы он сам оказал государю столь большую услугу, что тот чувствовал бы себя сильно обязанным, ибо государи,-естественно, больше любят тех, кто у них в долгу, нежели тех, кому они должны. Таким образом, в любом положении жизнь в этом мире сопряжена со многими заботами, и господь оказывает большую милость тем, кому он дает здравый природный рассудок.
Встреча короля с монсеньором коннетаблем произошла в 1474 г.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
Глава I
В этот сезон [165] герцог Бургундский отправился завоевать область Гельдерн в связи с тяжбой, которая достойна того, чтобы о ней поведать, дабы показать, сколь всемогущ господь.
Был тогда молодой герцог Гельдернский по имени Адольф [166] , женатый на одной из дочерей из дома Бурбонов, сестре монсеньора Пьера де Бурбона [167] , что живет и ныне; а женился он на ней в доме Бургундского герцога, почему и пользовался некоторым его благоволением.
165
Сезон у Коммина означает не только время года (зима и лето, ибо весну и осень он никогда не выделяет в качестве времен года), но и период года, когда обычно ведутся военные действия. Таковым было лето (т. е. весна и лето по нашим представлениям), тогда как на зиму чаще всего заключали перемирие или мир, хотя Карл Смелый, как отмечает сам Коммин, нередко нарушал этот старый средневековый порядок и нередко вел войны и зимой. Поход в Гельдерн, завершившийся присоединением этой области к бургундским владениям, был совершен в июне-июле 1473 г.
166
Адольф был сыном герцога Арнольда Гельдернского. В 1463 г. женился на Екатерине Бурбонской в Брюгге.
167
Герцог Пьер Бурбонский был женат на дочери Людовика XI Анне и вместе с женой был регентом в малолетство Карла VIII.
Он совершил страшный поступок: однажды вечером схватил своего отца, когда тот собирался идти спать, провел его босым в очень холодную пору пять немецких лье, заключил в подвал башни, куда почти совсем не проникал свет, кроме как через слуховое окошко, и продержал его там пять лет [168] ; из-за этого вспыхнула война между герцогом Клевским, на сестре которого был женат плененный герцог, и этим молодым герцогом Адольфом. Герцог Бургундский несколько раз пытался их примирить, но безуспешно. В конце концов к этому приложили руку папа и император, и герцогу Бургундскому было велено любыми средствами освободить герцога Арнольда из тюрьмы. Он так и сделал, ибо молодой герцог не осмелился ему отказать, видя, сколь многие важные лица вмешались в это дело, и боясь герцога Бургундского. Я несколько раз видел, как они спорили в зале на заседании большого совета и как добрый старик вызывал своего сына на поединок. Герцог Бургундский очень хотел их примирить, испытывая симпатию к молодому. Последнему был предложен пост губернатора, или управителя, области Гельдерн со всеми доходами, за исключением маленького городка Граве, лежащего близ Брабанта, который вместе с доходами от него должен был остаться у отца, который получил бы еще и 3 тысячи флоринов пенсии. Таким образом, у отца остался бы доход в 6 тысяч флоринов и титул
168
Герцог Арнольд Гельдернский пробыл в заключении с начала 1463 по конец 1470 г.
Случилось это как раз тогда, когда король захватил Амьен у герцога Бургундского, находившегося с теми двумя, о которых я рассказываю, в Дуллане. Озабоченный своим положением, герцог поспешил в Эден и забыл об этом деле. Тогда молодой герцог, переодевшись французом, бежал в сопровождении одного спутника в свои земли. Переправляясь через реку возле Намюра, он заплатил зп переправу один флорин. Его заприметил некий священник, у которого зародились подозрения, и он переговорил об этом с извозчиком. Тот всмотрелся пристально в лицо того, кто заплатил флорин, и узнал его; его схватили и отвезли в Намюр, где он и пробыл в заключении до смерти герцога Бургундского, пока его не освободили гентцы [169] . Они хотели его женить на той, которая впоследствии стала герцогиней Австрийской [170] , и повели с собой в Турне; там он, лишенный охраны, был злодейски убит – господь, видимо, не счел его пребывание в тюрьме достаточным отмщением за оскорбление, нанесенное им отцу.
169
Об освобождении его Коммин будет говорить в гл. XIV книги шестой.
170
На Марии Бургундской, дочери Карла Смелого, которая после брака с Максимилианом Габсбургом (1477 г.) стала титуловаться герцогиней Австрийской.
Отец его умер еще до кончины герцога Бургундского, когда сын находился в тюрьме; умирая, он ввиду неблагодарности сына оставил все наследство герцогу Бургундскому. Воспользовавшись этой распрей, герцог Бургундский в то время, о котором я говорю, завоевал герцогство Гельдерн, хотя и встретил там сопротивление. Ведь он был могуществен, а с королем у него было заключено перемирие; и владел он им до самой смерти, а наследники его еще и по сей день его держат, и так будет, пока угодно богу. А рассказал я об этом, как предупреждал вначале, чтобы показать, что подобные жестокости и злодеяния не остаются безнаказанными.
Присоединив к своей державе это герцогство, герцог вернулся в свои земли, преисполненный гордости; и он решил вмешаться в германские дела, поскольку император был не из храбрых и терпел что угодно, лишь бы не вводить себя в расходы, к тому же один, без помощи других сеньоров Германии, он был бессилен. Поэтому герцог продлил перемирие с королем. Некоторым из советников короля казалось, что не следует продлевать перемирия и предоставлять герцогу столь большие выгоды. Это им подсказывал обычный здравый смысл, но, будучи неискушенными людьми, они не понимали сути дела. Но были другие [171] , лучше их разбиравшиеся в ситуации и более осведомленные, так как сами принимали участие в этом деле, и они предложили королю, нашему повелителю, смело идти на это перемирие и позволить герцогу столкнуться с немцами, которые невероятно многочисленны и могущественны. Они говорили следующее: «Как только герцог возьмет один город или закончит одну войну, сн начнет другую, поскольку такой уж он человек, что никогда не удовлетворится чем-то одним (и этим он отличался от короля, ибо чем больше впутывался, тем сильнее запутывался), и лучший способ ему отомстить – предоставить свободу действий и сначала даже немного помочь, чтобы не вызвать никаких подозрений насчет возможности нарушения перемирия; ведь при размерах и могуществе Германии он неизбежно вскоре истощит свои силы и потерпит полное поражение, ибо, поскольку император – человек не слишком большой доблести, князья империи сами организуют отпор». В конце концов так и случилось.
171
Коммин имеет в виду самого себя. Можно, однако, усомниться в том, что Коммин и Людовик в тот момент столь прозорливо предвидели, как пишет ниже Коммин, исход борьбы Карла Смелого с имперскими городами и князьями. Коммин исказил действительное положение дел, чтобы представить и себя и короля в более выгодном политическом свете. См. по этому поводу: Bittmann К. Ludwig XI. und Karl der Kiihne: Die Memoiren des Ph. de Commynes alshistorische Quelle. Gottingen, 1964, Bd. 1.
В связи со спором двух претендентов на епископский престол в Кёльне, один из которых был братом ландграфа Гессенского, а другой – родственником пфальцграфа Рейнского [172] , герцог Бургундский принял сторону родственника пфальцграфа и попытался силой посадить его на этот престол, надеясь получить за это кое-какие крепости. В 1474 году он осадил Нейс, возле Кёльна. А там находился ландграф Гессенский с войском. У герцога было столько замыслов, что он не знал, за что взяться в первую очередь, ибо он хотел, чтобы в это же время во Францию переправился король Эдуард Английский, у которого была большая армия, готовая выступить по первому же требованию герцога.
172
Герцог встал на сторону Роберта Баварского, который был изгнан из Кельна, потеряв архиепископский престол. Вместо него капитул избрал при поддержке императора и многих имперских князей Германа Гессенского. Герцог охотно откликнулся на призыв о помощи Роберта Баварского, поскольку это давало ему повод укрепить свои позиции на берегах Рейна.
Он очень торопился покончить со своими делами в Германии, а именно: хорошо укрепить Нейс, если бы он был взят, и еще одну или две крепости Еыше Кёльна, благодаря чему Кёльн бы тогда сдался; затем подняться вверх по Рейну до графства Феррета, принадлежавшего тогда еще ему, и, таким образом, овладеть всем Рейном вплоть до Голландии, а на Рейне ведь больше укрепленных городов и замков, чем в любом королевстве христианского мира, кроме Франции.
Перемирие с королем было заключено на шесть месяцев, и большая часть срока уже прошла. Король предлагал еще продлить его, дабы герцог спокойно мог действовать в Германии, но тот не пошел на это, так как дал обещание англичанам.