Мемуары
Шрифт:
В многочасовых дискуссиях я страстно защищалась: напомнила им о «Голубом свете», в котором более двадцати лет назад большинство ролей исполняли непрофессионалы. А теперь белые актеры должны быть выкрашены в черный цвет — это просто издевательство.
После целого дня жесткой борьбы казалось, что успех близок. Госпожа Кубачевски и Вальди Траут поддержали мои аргументы. Чтобы не перегружать и без того трудные переговоры, я заявила о готовности отказаться от роли, которую с удовольствием сыграла бы: женщина-ученый разыскивает в Африке своего пропавшего без вести мужа, при этом невольно оказывается замешанной в торговлю рабами. Мы были едины в том, чтобы роль играли Винни Маркус [442] или Рут Лойверик, [443]
442
Маркус Винни (1923–2002) — австрийская актриса театра и кино, дива киностудии УФА, соединявшая «буржуазную благовоспитанность с женским очарованием». Окончила семинар М. Рейнхардта и дебютировала в венском Иозефштадт-театре в роли эльфа в «Сне в летнюю ночь». Снималась в фильмах: «Моцарт» (1942), «Туннель» (1943), «Заколдованный день» (1944) П. Певаса, запрещенный Имперской палатой кинематографии к показу. В 80-е годы играла в берлинском Ренессанс-театре.
443
Лойверик Рут (р. 1923) — немецкая актриса, особенно популярная в 50-е годы. Снималась в фильмах «Королевское высочество» (1953), «Королева Луиза» (1956), «До свидания, Франция» (1957), «Рыжая» (1962).
«Черный груз» казался спасенным, особенно когда Отто Хассе, [444] выдающийся актер, согласился на роль главного героя.
В самый последний момент, непосредственно перед заключением договора, все опять рухнуло. Господин Адам, директор проката, принимающий решения, сказал: «Нет».
Рискованное путешествие
Прошли дни, пока наконец наступило успокоение. Стремление скорее посетить Африку было настолько жгучим, что подавляло все иные желания. И я решила поехать одна, через Охотничье общество «Лоуренс-Браун-сафари» в Найроби, известное своим участием в подготовке опасных сцен с дикими животными при съемках голливудских фильмов «Снега Килиманджаро» [445] и «Копи царя Соломона». [446] Кое-что продала: «Голову коня» Боллынвайлера — несмотря на то, что картина эта мне самой очень нравилась; старинный крестьянский сундук; часы с корпусом из мейссенского фарфора; что-то из мебели — ранее арестованной, но возвращенной австрийцами.
444
Хассе Отто Эдуард (1903–1978) — немецкий актер театра и кино, учился у М. Рейнхардта. Типичный тевтонский герой немецкого кино 30–40-х годов XX в. После войны обрел всемирную известность. Снялся в фильмах: «Пер Гюнт» (1934), «Парень что надо» (1935), «Пикирующий бомбардировщик» (1941), «Я сознаюсь» (1945), «Берлинская баллада» (1948), «Канарис» (1954), «Врач из Сталинграда» (1958), «Смертельные муки доктора Мабузе» (1964).
445
«Снега Килиманджаро» (1952) — фильм Г. Кинга по рассказу Э. Хемингуэя.
446
«Копи царя Соломона» (1950) — фильм американских режиссеров Э. Мартона и К. Беннета.
К счастью, мать, удивительная женщина, не стала противиться столь авантюрной поездке. В холодном, сыром и ветреном апреле 1956 года в аэропорту Рима я простилась с нею и своими друзьями.
Пошел снег. Очень хотелось скорее оказаться внутри самолета, но объявили о задержке рейса. И меня вдруг осенило написать небольшое письмо с распоряжениями, хотя раньше я никогда так не делала. Почему? Сама не знаю.
В течение полета вся моя прежняя жизнь пронеслась перед глазами словно фильм. Переполненная чувствами, я не могла заснуть. Ночь казалась бесконечной.
Вдруг сидевший рядом пожилой мужчина спросил меня:
— Извините, вы Лени Рифеншталь?
Испугавшись, что меня узнали, я недовольно посмотрела на незнакомца. Тот, не дожидаясь ответа, продолжил:
— Это определенно вы. Конечно, вы.
Я расстерялась, не зная, как себя вести.
— Мое имя Хирш,
Сердце мое сжалось, и, всхлипывая, я едва пролепетала в ответ:
— Простите, пожалуйста, об этом не могу говорить.
Собеседник не стал настаивать. Но, перед тем как сойти в Каире, оставил мне визитную карточку и дружески попрощался. Было ясно: господин Хирш — исключение, большинство евреев так и не смогло простить нам преступлений прошлого.
После Каира пассажиров в салоне осталось немного. Сначала я впала в тяжелый сон, а спустя какое-то время открыла глаза и разглядела через иллюминатор первые признаки утренней зари — волшебную цветную вуаль. Ранее только в Гренландии удавалось наблюдать подобное великолепие красок: желтых и зеленых, нежно-голубых, светящихся оранжевых, ярко-алых… Мерцали звезды, а поверх них, словно из серебра, висела южная серповидная луна. Симфония света — ясная и прозрачная, как краски в картинах Пауля Клее.
Мое первое утро в Африке.
С появлением солнца лайнер приземлился в Хартуме. Из самолета я вышла все еще с ощущением влажного, холодно-серого апреля, но сразу же в лицо дунул теплый воздух, который обволакивал и ласкал меня. Светило поднялось в дымке из песчаной пыли. Зависшее над летным полем, оно казалось огромным. Я была потрясена.
Привычным до сих пор для меня был мир гор, льда Гренландии, озер Бранденбурга, родной урбанистический мир Берлина. А здесь сразу же почувствовалась новая жизнь, открылись иные, доселе невиданные картины.
На ярком фоне обозначились приближающиеся черные фигуры в белых одеяниях. Казалось, будто они парят в переливающихся солнечных лучах, отделившись от земли как фата-моргана. Африка приняла меня в свои объятия — навсегда! Необычность и свобода влияли как наркотик, воздействие которого не ослабевает, хотя со временем открылись и теневые стороны этого громадного Черного континента, с его почти неразрешимыми проблемами.
Около полудня мы приземлились в Найроби. Только здесь обнаружился весь риск моей затеи. Кроме нескольких рекламных проспектов и адресов отелей, полученных от фон Надя, — никакой информации. Увиденное не вызывало оптимизма, а только разочаровывало: куда ни глянь, всюду сухие клочки травы; на летном поле — унылые бараки для пассажиров. Ничто не напоминало о столь заворожившем меня волшебном утреннем видении в Судане. В полуденную жару всё выглядело высохшим и голым. Рядом с деревянным забором, около одного из бараков, моим глазам предстали двое мужчин в больших, словно из вестерна, шляпах. «Вероятно, охотники», — подумала я. Какая-то женщина держала в руках большой красивый букет.
— Добро пожаловать в нашу страну! — произнес мужчина, тот, что помоложе. А незнакомка, сердечно поздоровавшись, вручила мне цветы. Это приятно удивило и подняло настроение.
— Мы рады, что вы приехали. Но, к сожалению, фон Надь отсутствует, он на Момелла-Фарм в Танганьике. Меня же зовут Джордж Сикс, и я знаю вас уже двадцать лет!
Затем он указал на своего спутника:
— Стэн Лоуренс-Браун, самый знаменитый белый охотник в Африке!
Даму Сикс представил, как мне показалось, с иронией:
— А это его жена, госпожа Ронни.
— Но я вас не знаю, — смутившись, ответила я.
Сикс засмеялся и продолжил:
— Во время Олимпийских игр в Берлине мне довелось руководить английской командой. В плавательном бассейне мы наблюдали ежедневно, как вы с операторами снимали пловцов во время тренировок.
Более радушного приема в этом краю невозможно было себе представить!
После регистрации на таможне меня отвезли в центр Найроби, в описанный еще Э. Хемингуэем отель «Нью-Стэнли», по праву считающийся «пульсирующим сердцем» этого города. Здесь охотники встречаются со своими заказчиками, обсуждают сафари, узнают о новостях в Кении…
Номер нужно было бронировать за неделю, но Стэн Лоуренс-Браун решил эту проблему очень быстро. Как оказалось, для него здесь место имелось всегда.
Мы пообедали на террасе отеля. Здешний климат напоминал приятный Энгадин летом. А по сравнению с совсем не привлекательным аэродромом, усаженные цветущими деревьями улицы и площади кенийской столицы — просто великолепны.
— Вы привезли с собой сценарий фильма? — спросил Стэн, поглядывая на меня с любопытством.
Ронни перебила его: