Мемуары

Рифеншталь Лени

Я взяла переводчика под руку и пошла с ним. Пилоту сказала, что он может отправляться один.

Абдалла рассказал мне о расовых предрассудках некоторых англичан. Теперь я поняла, почему Сикс отказался подвезти масаев на своей машине. Кстати, с Абдаллой нас до сих пор связывает тесная дружба.

На озере Виктория мы могли лететь до Кисуму и там узнать о расположении деревень, где жили ялау. Вдвоем с переводчиком мы отправились на арендованной машине через густые заросли колючего кустарника. Пилота мы оставили в Кисуму. В деревне с нами произошел странный случай. Как только негры заметили араба, все разбежались. Они приняли нас за работорговцев.

Мне ничего не оставалось, как оставить Абдаллу в хижине вождя и попытать счастья одной.

Уже в следующей деревне в разгаре был маленький праздник. Водитель, немного говорящий по-английски, представил меня вождю, пожилому упитанному мужчине, державшему в руках большое опахало из перьев. Дружески поздоровавшись со мной, вождь велел принести подстилку из соломы, сидя на которой, я могла наблюдать за танцующими под монотонные ритмы барабана неграми. Они поднимали столько пыли, что я с трудом различала лица.

Прошли часы, прежде чем я с помощью африканского водителя смогла объяснить вождю свои намерения. На следующий день мне нужно было вернуться. Вождь обещал найти мужчин, желающих расстаться на долгое время с семьями — речь шла о трех месяцах. Его волновал только вопрос — сколько заплатят. Он попросил для себя: наручные часы, солнцезащитные очки, сигареты, чай и сахар.

К моему удивлению, на следующий день на площади собралось больше людей, чем было нужно. По сценарию требовалось восемь человек, но на всякий случай я хотела взять двенадцать. В присутствии английского офицера, которого я пригласила с собой из Кисуму, и вождя, я должна была написать на бумаге имя каждого «артиста», месячную зарплату и время работы. По условию, половина суммы должна быть выплачена каждому немедленно, остальная — через три месяца.

После того как я уплатила вождю 1000 шиллингов, было решено, что я вылетаю в Момбасу сразу же, а офицер доставит до вокзала в Кисуму двенадцать человек на следующий день. Там их будет ожидать Абдалла.

Два дня спустя в семь утра я стояла на перроне в Момбасе. Поезд прибыл, я волновалась все больше и больше. Из вагона выскочили люди и пробежали мимо меня. Но я не увидела ни Абдаллы, ни африканцев. Платформа медленно пустела. Тут в конце состава я разглядела несколько фигур и облегченно вздохнула, увидев переводчика. Медленными шагами он приближался ко мне. С ним было еще трое мужчин, которых я не узнала. Удрученно рассказал мне Абдалла, что случилось.

Английский офицер пунктуально доставил двенадцать туземцев на вокзал в Кисуму. Но, как только они увидели Абдаллу, четверо убежали. Ему стоило больших усилий засунуть оставшихся восьмерых в поезд. Когда прибыли на первую станцию, сбежали еще трое. Страх перед «арабом-работорговцем» был слишком силен. Через остановку сбежали еще двое, и очень большая удача, что до Момбасы удалось довезти этих троих. Я повела их на рынок, чтобы «артисты» воспрянули духом и перестали бояться, — там их накормила и купила одежду.

По счастливой случайности однажды в такси я разговорилась с молодым чернокожим водителем, знающим английский, и поведала ему о своей проблеме. Он согласился помочь и посоветовал отправиться в порт, где я увидела грузчиков с усталыми лицами, которые таскали на плечах тяжелые тюки. Таксист переговорил с несколькими, и вскоре четверо решили поехать со мной, если я выкуплю их у работодателя и дам возможность попрощаться с семьями, а так как все они жили в Момбасе, то это не было проблемой.

Перед заходом солнца мы

отправились в путь. Мой водитель все организовал. Шеф-венец, державший в Момбасе пункт проката машин, — не хотел отпускать интеллигентного юношу, свободно изъяснявшегося на английском. Но по тем же причинам он был нужен и мне самой. К тому же парень идеально подходил на роль Коки. В конце концов венец сдался, видимо, еще и потому, что Кока, как теперь я его называю, непременно хотел остаться с нами.

По дороге через город я случайно обратила внимание на прислонившегося к стене дома огромного негра. Он был в лохмотьях, но фигура — как у атланта. Мгновение я колебалась, но потом все же попросила Коку остановиться. Мы нуждались в восьмом «рабе», и я убедила Коку спросить, присоединится ли незнакомец к нашей компании. Получив от Коки деньги и разглядев других негров в машине, парень полез в кузов. Чувствовал он при этом себя неловко. Видимо, оттого, что был таким оборванным. Мы пообещали дать ему новую одежду.

Сегодня, вспоминая поездку с «черным грузом» из Момбасы в Ламу, удивляюсь: какой же безрассудной и смелой я была! Тогда, тридцать лет назад, еще не существовало трассы Малинди — Ламу. Ни мотелей, ни бензозаправочных станций на расстоянии в 350 километров — только разбитая грунтовая дорога через первобытный лес.

После того как проехали Малинди, обнаружилось, что в спешке я забыла взять с собой провизию и воду. А ехать предстояло по меньшей мере девять часов! Голод уже давал о себе знать. Что же чувствовали мои африканцы?!

Преодолев саванну, мы стали пробирались сквозь густые джунгли. Ветки стучали о стекла машины. Кока ехал очень медленно, стараясь избегать камней и канав. Когда попадались поваленные деревья, он убирал их с помощью негров. Наша тяжело груженная машина несколько раз опасно кренилась на бок. Мы втроем — Кока, Абдалла и я — сидели впереди, а позади нас, в тесноте, — негры.

Ночное путешествие единственной белой женщины с девятью малознакомыми неграми и одним арабом — просто сказка!

Повсюду нас сопровождали светящиеся в ночи глаза диких обитателей джунглей. Слонов и носорогов тропа, по которой мы ехали, нисколько не смущала. Иногда даже приходилось останавливаться и подавать назад, чтобы не мешать животным. Вдруг водитель резко затормозил. Нас подбросило вверх, и в свете фар мы увидели питона, длинного и толстого, словно ствол дерева. Он был огромный и почти белый. Я с ужасом наблюдала, как медленно удав ползет вперед. Эти минуты показались вечностью, пока наконец змея не исчезла в кустарнике.

Между тем я стала замечать в моих неграх проявление признаков беспокойства и даже страха. Им, наверное, показалось, что их просто-напросто обманули и похитили. Кроме того, все мы были голодны. Я почувствовала, что зреет «бунт на корабле». Африканцы кричали наперебой и размахивали руками. Ситуация накалялась. И тут меня словно осенило: я тоже замахала руками и закричала на суахили: [450] «Пойте!»

Коко запел неуверенно, но его постепенно поддержали остальные. Было видно, что пение притупляет их страх. Так продолжалось, пока в два часа ночи мы не достигли небольшого залива, отделявшего нас от полуострова Ламу.

450

Суахили — язык межэтнического общения в Восточной Африке.