Мендель
Шрифт:
Увы, это не дневник, где, кроме фактов, могли быть еще и эмоции. Это текст доклада. И тем не менее не разочаровывайтесь. Два генетика — англичанин Р. Фишер в 1936-м и ученый из ФРГ Ф. Вайлинг в 1966-м по этому тексту восстановили ход событий тех далеких лет календарно — этап за этапом.
Почему один в 1936-м, а другой через тридцать лет? Вайлинг поправлял Фишера в одном важном пункте. А чтобы поправлять, надо было все делать заново.
Итак, первая страница «Versuche fiber Pflanzen-Hybri-den» — «Опытов над растительными гибридами», главного, и очень специального, и весьма краткого его труда:
«Поводом для постановки опытов, которым посвящена
Вспомним раннее его письмо о жучке «Bruchus pisi» — о зерноедке. Заметим, как отличается стиль доклада от стиля письма.
[51]Текст «Опытов» цитируется по изданию 1935 года (Сельхозгиз). "еревод К. Фляксбергера.
Формулировки жестки. В тексте нет лишнего слова. Каждая мысль выпестована.
Это зрелость.
Он приносит дань уважения предшественникам — Кельрейтеру, Гертнеру, Герберту, Лекоку, Вихуре «и др.», — прежде него изучавшим закономерности изменений, происходящих при гибридизации растений и животных. На литературный обзор и реверансы затрачено аж пять строк. Высшая похвала, которой он наделяет своих предшественников, действительно серьезный титул — «точные наблюдатели».
Затем определение задачи.
«Окончательного решения затронутого вопроса можно достигнуть лишь при наличии детальных исследований, — эти слова Мендель пишет в разрядку, — над растениями из самых различных семейств. Между тем стоит просмотреть работы, посвященные вопросу скрещивания, чтобы убедиться в отсутствии опытов, захватывающих вопрос настолько широко, чтобы можно было с точностью определить число новых форм, получаемых от скрещивания в потомстве, распределить их по отдельным поколениям и установить их взаимное числовое отношение [52] …»
[52]Разрядка моя. — Б.В.
Итак, «зауряд-учитель» Мендель решил добраться до «числовых отношений». Вам за сорок, Грегор-Иоганн! Вы не мальчик, вы читали немало биологических книг и учились у серьезных экспериментаторов. Многие ли из них в ваше время признают возможным учесть биологические явления количественно?… Что вы скажете дальше?
«…Конечно, чтобы принять на себя такую обширную работу, требуется известная решимость [53] , и, как кажется, только такая детальная постановка опытов представляет единственно правильный путь для решения вопроса, имеющего большое значение при выяснении истории развития органических форм».
[53]Переводчик «Опытов» проявил здесь осторожность. У Менделя сказано сильнее: «Es gehort allerdings elniger Muth dazu…», то есть (Muth) требуется мужество, смелость, отвага, упорство, доблесть.
Не стоит ли быть осмотрительней, патер Грегор! Не слишком ли большую смелость вы проявляете?… Отбросим бесплодный вопрос о духовном сане и совместимости с ним
То, что вы завершили вступление к статье обычным реверансом в сторону «благосклонной критики» [54] , никого не обманет. В ваших строках уверенность, что вы постигли неведомое.
Ничто в этой работе не было случайным.
И хоть он пробормотал в «Опытах» насчет простого разведения декоративных цветочков, которым занимался прежде, чем приняться за дело, которое, как мы убедились, сам считал настоящим, генезис идеи, видимо, был другим.
[54]Следующий абзац статьи таков:
«Настоящая работа, являясь попыткой такого детального исследования (подчеркнуто мной. — В. В.), ограничивается, в сущности, маленькой группой растений и в главных чертах заканчивается 8-летними опытами. Насколько же соответствует поставленной задаче план, по которому велись отдельные опыты, пусть судит благосклонная критика».
Вспомним рассказ очевидца, как в том же крохотном садике Мендель в течение многих лет тщетно пытался заставить расти пшеницы [55] , непривычные к моравскому климату, и дикорастущие растения, выкопанные на экскурсиях по Брненской округе, привычные к иной почве, к иному соседству. Как тщательно ухаживал за своими подопечными, стараясь помочь беднягам приспособиться вырасти на чужбине и дать потомство. И как убедился в бесплодности этих упражнений: урок, увы, не всем биологам следующих поколений пошедший на пользу.
[55]О том, что Мендель экспериментировал не только над дикорастущими, но и над пшеницей, Ниссль сообщил Ильтису.
Заглянем в его библиотеку, перелистаем книги, испещренные пометками. Здесь Кельрейтер, здесь Гертнер и Дарвин — все из его сочинений, что издавались в те годы. «Происхождение видов» — даже в двух экземплярах. На последнем листе менделевский карандаш обозначил номера страниц, на которых написано самое важное.
Он очень серьезно штудировал эту книгу.
«Происхождение», изданное на английском в 1859-м, а на немецком — в 1863-м, поразило умы его поколения. Им восхищались Маркс и Энгельс. Его пропагандировал в России Писарев. Его поносили клерикалы. А здесь, в Брюнне, коллеги по Ферейну естествоиспытателей — и Маковский, и Ниссль, и Наве, и Завадский, изгнанный из Львовского университета в Брюннскую реальную школу, — все бредили Дарвином.
Но супплент Мендель от восторга не трясся — это запомнили. Однако он и не брызгал слюной от злобы, как многие его другие коллеги по Службе Спасения душ (ах, как этого хотелось биографу Рихтеру!). Он читал Дарвина с карандашом, раз и другой. Обсуждал с деловитым холодком то одну, то другую позицию и, наконец, подвел еретический итог:
— Это еще не все, еще чего-то не хватает!…
И Ниссль, математик и ботаник, чьи схемы чуть ли не по сей день перепечатывались в вузовских учебниках, был его репликой ошарашен.