Меньшее зло
Шрифт:
— А разве у нас что-то не по закону было? — мрачно спросил Ларри. — Ты скажи, Ронни, что именно у нас было не по закону, а то мы тут голову сломаем.
Ронни начал многословно объяснять, что закон тут никого не волнует, просто если из России пришёл запрос, то, по договору о правовой помощи, запрос должен быть немедленно удовлетворён. И дело не в законе, а в том, что теперь он с полгода будет таскаться по прокуратурам и судам вместо того, чтобы заниматься бизнесом. А ещё — его беспокоит, каким образом будет оплачиваться пребывание принципалов в Нью-Йорке. Потому что арестовано все, абсолютно все.
— Ты за нас не беспокойся, — посоветовал Ларри. — Ты давай деньги размораживай. А мы — что мы? Ну поживём с месячишко в подземном переходе. Платон Михайлович у нас обаятельный, ему много подавать будут. Особенно одинокие дамочки. Я себе тоже занятие по душе найду. Звони, если что.
Ознобливая тревога пришла не потому, что
Вот когда почувствовалось по-настоящему отсутствие старой гвардии — запасливый Муса непременно создал бы заранее резервную систему управления из надёжных и проверенных людей, Марик, несмотря на всю свою крикливость и бестолковость, в считанные часы отрегулировал бы её функционирование даже из глубокого подполья. Да и на Витьку с Серёгой можно и нужно было бы сделать серьёзную ставку — хоть профессионально и непригодны для бизнеса, но не сдали бы, не струсили, не сбежали.
Хотя, будь они все живы, взяли бы их, а не Марию.
— Больше не можем ждать, — пробормотал Ларри, и Платон с удивлением и страхом отметил, что нервы сдают не только у него самого.
Как же вежливо отвечали по всем телефонам! «May I help you?» «How can I help you?» «I am terribly sorry, sir, but Mister Hall has very important meeting at present, we cannot connect you, would you like to leave a message?» «Thank you for calling, sir, yes — we have your message already, we will call you back as soon as possible» 26 .
26
«Чем могу помочь?» «Как могу помочь?» «Очень сожалею, сэр, но у мистера Холла в настоящее время очень важная встреча, и мы не можем вас соединить, не хотите ли оставить сообщение?» «Благодарим за звонок, сэр, да — у нас уже есть ваше сообщение, и мы перезвоним при первой же возможности».
Шли часы, а связи не было.
— Хорош, — решительно сказал Ларри, когда уже начало смеркаться. — Хватит играть в игры. Давай звони в «Вашингтон Пост». Не хотят по нормальному — получат по-русски. Мало не покажется. Им, после всех этих историй, только укрывательства государственного терроризма и не хватает. И с этим ещё свяжись, как его… Ну, из штаб-квартиры демократов. Как раз в масть будет, после подсчёта голосов во Флориде. Валить — так валить. Нашли мальчиков…
Но что-то странное произошло вдруг со всеми телефонными аппаратами: после первых же четырёх набранных цифр в трубках начинал звучать непрерывный гудок, звонок срывался, а экраны мобильников, будто сговорившись, показывали ограниченный доступ к эфиру: по «911» можно, а больше ничего нельзя.
— Из автомата умеешь звонить? — спросил Платон, закусив губу.
Но бежать к автомату не пришлось — каким-то чудом восстановилась связь, и возник чрезвычайно занятый мистер Питер Холл из Госдепартамента. Говорил короткими рублеными фразами и, судя по всему, здорово волновался. По дипломатическим каналам от русских поступили очень нехорошие документы, и им дан ход. Ситуация пока под контролем, но обстановка чрезвычайно напряжённая. Он сообщит, если события начнут развиваться в нежелательном направлении. Очень советует немедленно связаться с хорошими адвокатами, может порекомендовать квалифицированных юристов по иммиграционному праву и по уголовным делам. Да-да, эта проблема, которая обсуждалась, могу подтвердить ещё раз, что она актуальна, как никогда, но сейчас не время. Абсолютно убеждён, что сейчас не время. Сперва надо разобраться со столь неожиданно возникшими вопросами. Три-четыре дня. Если ничего катастрофического не произойдёт, накал начнёт понемногу спадать. Дружеский совет — ничего не предпринимать, пока не удастся направить события в нужное русло.
— Do you know the word «hostages»? — перебил его Платон. — Our friends in Moscow are in jail. We cannot wait 27 .
— Who is going to benefit if you join them? 28 — с циничной откровенностью спросил Холл, и в этих словах была железная логика, не допускающая возражений.
— Just one more thing, Peter, — не сдавался Платон. — This recommendation about the delay… These three or four days. Is it just a good advice or a decision? 29
27
Знаете
28
А кому будет лучше, если вы к ним присоединитесь?
29
Ещё одна вещь, Питер… рекомендация, насчёт… подождать… три или четыре дня. Это просто добрый совет или принятое решение?
— You disagree? 30 — Холл ответил вопросом на вопрос, явно уклоняясь, но не на таких попал.
— Yours? From the very top? Who made it? 31
В трубке наступило тягостное молчание, потом Холл пропел чуть слышно:
— But the Yellow Rose of Texas is the only girl for me… 32
— I see, — задумчиво сказал Платон. — And you suggest that we wait forever and do nothing at all? I hope you understand that from this moment we become absolutely free in our actions — you could never stop us by jail, by extradition, by threats, whatever. Do you understand that? Don't you think that it is time for us to sit together and decide how the United States of America will go on with saving the fucking face of your fucking democracy? Before we make the first move 33 .
30
Вы против?
31
Ваше решение? Сверху? Кто решал?
32
Но Жёлтая Роза Техаса — единственная девушка для меня…
33
Понятно… Значит, вы предлагаете, чтобы мы тут всю жизнь сидели и ничего не предпринимали? Вы же понимаете, что с этой минуты мы абсолютно свободны в своих действиях — нас не остановить ни тюрьмой, ни экстрадицией, ни угрозами. Это понятно? Вы не думаете, что нам пора сесть вместе и обсудить, как Соединённые Штаты Америки будут спасать гребаное лицо вашей гребаной демократии? Прежде, чем мы начнём действовать.
— Not with me, — мгновенно отреагировал Холл. — From now I am off this case. Officially. The only thing I may suggest and believe me that I am stretching my neck for you. We do nothing, you do nothing until tomorrow. Tomorrow you meet one Mr. Jones. After that you are welcome to any course of actions 34 .
— Who is Mr Jones? 35
Холл раздражённо хмыкнул и замолчал. Понятно было, что на этот вопрос он отвечать не намерен.
34
Только без меня… Отныне я этим делом не занимаюсь. Официально. Одну только вещь могу предложить, и поверьте, что я здорово подставляюсь. Мы сидим тихо, вы сидите тихо. До завтра. А завтра вы встретитесь с неким мистером Джонсом. После встречи делайте, что хотите.
35
Кто такой мистер Джонс?
— Jones — this is real name? 36 — не отставал Платон.
В трубке раздались короткие гудки.
И вот теперь встреча состоялась. Мистер Джонс, попросивший называть его Хорэсом, приветливо улыбался Платону. На правом рукаве домашней вельветовой куртки выделялась чёрная траурная повязка.
После трагических событий Платона не удивлял траур. В эти дни траур в Нью-Йорке носили многие, даже те, у кого среди погибших ни родственников, ни друзей не оказалось. Такая специфическая и непривычная для наших реакция на национальную трагедию: в России национальный траур есть понятие общественное, определяющее исключительно изменения в телевизионных программах и расписании увеселительных мероприятий, но на личной жизни граждан не отражающееся. Хоть все огнём гори, но рестораны забиты под завязку, в ночных клубах пир горой и танцы до упаду, разлетаются шары в биллиардных и боулингах…
36
Джонс — это настоящее имя?