Меньшее зло
Шрифт:
Игорь ждал указаний и поэтому не сказал ничего.
— Философская тема, — заметил Старик задумчиво. — Из нашей жизни. Ты говорил, кажется, что твой знакомый журналист интересуется философскими темами?
Философскими темами знакомый журналист не интересовался. По зову горячего комсомольского сердца, а также будучи обременённым кое-какими юношескими грешками, лет сколько-то назад поставил он на листе бумаги чернильную закорючку и с тех пор использовался компетентными органами для публикации оперативных данных, полученных довольно сомнительным путём. Будучи напечатаны в газете, такие оперативные данные, подкреплённые и украшенные эмоциональным негодованием, обычно приводили к возбуждению разнообразных уголовных дел.
Сперва
— Так ты поговори с ним, — заключил Старик, прикрывая глаза и откидываясь в кресле. — Может, ему интересно будет. Чтобы сейчас, в наше уже время, такие штуки проделывались… В философском плане очень интересная тема. Психологическая, я бы сказал…
Когда Игорь был в дверях, Старик остановил его.
— Я ещё хотел спросить, Игорек… Я что-то беспокоюсь. Как там у нашего исполняющего обязанности дела обстоят? Не наляпал ли чего по неопытности?… Тревожно мне за него. Да и не звонили от него давненько.
— Каждый день звонят, — сообщил Игорь. — Сегодня с утра тоже.
— А почему не докладываешь?
— Вы же распорядились — без дела не беспокоить. Я сегодня спросил — по какому вопросу, дескать, тревожите, так там помолчали и трубку бросили.
— Нехорошо, — оценил ситуацию Старик. — Это ты не подумал, Игорь. Как же так можно? Звонит будущий президент России, а ты спрашиваешь — что надо… Грубо… Ты так больше никогда не поступай. Когда ещё раз позвонит — извинись за своё поведение и сразу соедини. А пока дай мне прессу осмотреть.
Газеты Старик, за слабостью глаз, не читал лет пять, и под прессой понимались распечатки из Интернета, поскольку при этом шрифт можно было увеличивать до необходимого размера. Список ключевых слов, поиском по которым занимался специальный человек, ежевечерне корректировался. Так было и сегодня. Пролистав толстую кипу листов бумаги, Старик удовлетворённо кивнул, проверил перо, около ключей «Восточная Группа» и «Инфокар» поставил жирные минусы, задержался на секунду у фамилии «Кондратов», но потом в списке оставил, подумал, потянулся к записной книжке, сверился, вписал дополнительно какое-то длинное буквосочетание и нажал кнопку звонка.
— Список на завтра, — сказал он вошедшему Игорю. — Фамилию, последнюю, надо бы проверить. Свяжись-ка, мил человек, с Институтом Ближнего Востока, или как он там сейчас называется — пусть уточнят правописание. И дадут английскую транскрипцию. Да… Я там «Инфокар» вычеркнул, впиши его пока обратно. Вдруг твоего приятеля эта философская темка заинтересует… Я бы тогда почитал…
Глава 41
Чернила красного цвета
«Не все ври, что знаешь».
«…надо отдать должное этой парочке — они никогда особо и не скрывали своих намерений. Напротив — с особым цинизмом обнаруживали их, демонстрируя полнейшее пренебрежение не только к закону, подмятому, изнасилованному и приватизированному ими, но и к ограбленным людям. Мне уже приходилось писать про их первую махинацию в конце восьмидесятых, когда за считанные месяцы был выпотрошен крупнейший московский снабженческий трест, позволявший хоть как-то держаться на плаву тысячам бюджетных организаций. Целые составы бесценных по тем временам строительных материалов ушли
Когда спросил уральский следователь Шмаков — а куда же делась эта прорва веников, — прозвучал никого не удививший и вполне ожидаемый ответ: раскупили, мол; очень качественные были веники.
А ведь могли бы и по-другому сказать — да украли, и все тут, чего пристаёте? пошли вон, дураки.
И мы бы пошли. Потому что хозяевам жизни можно все.
Вот следователь Шмаков и пошёл. Стоило ему начать задавать неприятные вопросы, как тут же последовал хозяйский окрик, и его не просто вышвырнули обратно на Урал в общем вагоне, но и отправили вдогонку извещение, что в прокуратуре он больше не работает. Профессиональная непригодность. Пока ловил убийц и террористов — был пригоден. А как только замахнулся на мафию, так сразу оказался непригоден…»
Старик оторвался от распечатки и недовольно покачал головой.
— Это уже в газете?
— Так точно, — ответил Игорь. — Будет в завтрашнем номере.
— Ну куда же ты смотрел, голубчик? Я так припоминаю, что Шмакова выгнали вовсе не за это, а потому, что он вдруг начал кое-какими кремлёвскими делишками интересоваться. Совершенно не нужно, чтобы его сейчас снова на свет Божий вытаскивали. Ты уж позвони в Свердловск или откуда он там родом, пусть проследят, чтобы помалкивал. А журналист твой — истинный дурак. Уж ему-то по долгу службы положено знать, что к чему… Зачем напрасно подставляться? Он мазохист, что ли? Психически — он как?
— Последнее время — нормально.
— То-то и оно, что последнее время… Ну ладно… Поехали дальше.
«…С самого начала за „Инфокаром“ тянулся дымящийся кровавый след. Многие западные газеты с ужасом и отвращением писали про бойню, устроенную инфокаровским киллером Терьяном в самом центре австрийской столицы. С того самого дня и начала складываться отвратительная репутация русского бизнеса, действующего пиратскими методами.
Мне приходилось говорить со многими нашими бизнесменами, и все единодушно указывают на «Инфокар», как на главного виновника того, что в каждом русском за границей видят гангстера и убийцу…»
— Неплохо… Он сам написал?
— Практически да. Я только чуть-чуть отредактировал.
— Недурно… Идейка, что паршивая овца все стадо портит, она — ничего. Перспективная. Хотя и несколько простовата. Но перспективная. Так…
«…Но и своих „Инфокар“ не щадил. Ни партнёров, ни близких друзей. Не захотели отдавать долги подельникам из Ассоциации содействия малому бизнесу за контрабандный ввоз автомобилей — одного сожгли заживо, а для ещё двоих не поленились угнать танк и расстреляли из пушки прямо на трассе. Когда Виктор Сысоев, заместитель генерального директора „Инфокара“, организовавший афёру с контрабандой, почуял, что на него вышло следствие, то испугался и решил явиться с повинной — бывшего товарища вышвырнули с шестого этажа, неумело инсценировав самоубийство. Настолько неумело и непрофессионально, что не могу и предположить, каких денег им стоило замять это дело.
Потом, впрочем, у них стало лучше получаться. Следующим убрали Марка Цейтлина, ещё одного заместителя гендиректора. Цейтлин, как выяснило следствие, вёл весь документооборот инфокаровских махинаций, он слишком много знал. В какой-то момент стал опасен, и от него было решено избавиться. Чтобы запутать следы, организовали целый спектакль с покушением на собственного генерального директора. Он, понятное дело, уцелел, а под пулю угодил кто? Вот именно…»