Меньшее зло
Шрифт:
– Что у вас?
– А? — изобразил я небольшую глухоту.
– Что с вами? Какое ранение?
– По б-башке шибануло! Рвануло рядом...
Наемник средневекового мира не может изъясняться современными терминами, даже если их ему называли в тренировочном лагере.
– Что болит? — громко спросила медсестра.
– Б-болит? Голова. И уши! И так... — неопределенно махнул я рукой, — еще... болит...
– Проходите дальше. Врач вас примет.
Перевязочная — кресло, два стола, стул, мощная лампа на треноге,
Едва я прошел в перевязочную, из-за занавески выскочил врач. Высокий, с широченными плечами и бычьей шеей. И руками, как у гориллы. Эдакий Шварценеггер от медицины.
– Вы Шевалган?
– А? — продолжал я спектакль. — А, да. Рядовой Шевалган, т-третья секция, третьего взвода т-третьей роты второго сводного б-батальона.
Врач смерил меня внимательным взглядом, жестом указал на кресло.
– Я доктор Дивуси. Садись. У тебя контузия?
Говорил он чуть громче, чем обычно. Специально для меня. Значит, мой вид и поведение пока правильные.
– Так сказала т-та девушка.
– А это? — ткнул он пальцем во фляжку, что все еще висела на поясе.
– Это? Спирт. С в-водой.
– Дай.
Я отцепил фляжку и протянул врачу. Тот отвинтил крышку, понюхал и вдруг сделал приличный глоток.
– Холера! Какая же дрянь!
И сделал еще глоток.
– Держи. Садись в кресло. Голову запрокинь.
Дивуси зашел с другой стороны и начал колдовать с аппаратурой. Потом нацепил мне на голову несколько датчиков, еще пару повесил на руки и грудь.
– Дыши спокойно. Не тянет?
– Н-нет.
Судя по всему, он делал сразу томографию, энцефалограмму, электрокардиограмму и что-то еще. Потом оттянул мне ухо (при том я дернул головой, показывая, что больно), сунул туда прозаическую трубку, заставил открыть рот и высунуть язык. Затем оставил меня в покое и начал колдовать с компьютером.
– Интересно, — проговорил он через пару минут. — Температура — тридцать пять и одна, пульс — сорок два, давление — сто тридцать пять на восемьдесят девять. Необычное сочетание...
Он обошел стол и встал передо мной.
– Со Стама?
– Да, г-господин...
– Без чинов!
– Да.
– Сколько лет?
– Д-двадцать восемь.
– Барабанные перепонки у тебя немного воспалены, голова и тело в порядке. Не считая гематом и ушибов... Что это было?
– Что?
– Снаряд рядом рванул?
– Да. Несколько.
Что барабанные перепонки слегка воспалены, я и так знал. Каждый, возле которого хотя бы раз рванул снаряд, получает приличный удар по ушам. Ая попадал под близкие разрывы неоднократно.
– Говоришь,
– Д-да. Нас недавно перевезли с-сюда.
Врач кивнул и посмотрел на меня с явным интересом и уважением.
– Вчера привезли одного лейтенанта из вашей роты. Он так и не пришел в себя. Говорят, вашу роту выбили подчистую.
– П-пятеро, кроме него, уцелели.
– Да, я знаю.
Он снял с меня все датчики, сел за стол и пододвинул клавиатуру.
– Контузия легкая, другие травмы не в счет... Я могу зачислить тебя только в третью команду.
– К-как?
– Третья команда — это легкораненые. Обычно таких лечат на месте. В крайнем случае отправляют на базу в последнюю очередь. В нашем положении, когда готов только один транспорт, об отправке говорить сложно.
– Я п-понял.
– Ты здоровый парень. Правда, пережил за последние дни такое, что не каждый человек и за всю жизнь переживет... Ладно. Сестра даст тебе лекарства. Принимай постоянно. Я рекомендую отправить тебя обратно. Или оставить здесь до полного выздоровления. Иди.
– Есть...
– Легкое ранение. Третья команда, — рассказывал я парням. — Шанс, что отправят на Логошет, минимальный.
– Вот черт! — досадливо протянул Марк. — И у меня третий.
– Что он еще сказал? — спросил Антон.
– Ничего. Дал какие-то таблетки... — Я взглянул на упаковки. — Противовоспалительные, тонизирующие, укрепляющие... Одна фигня!
Я бросил лекарства в ямку, подцепил носком ботинка землю и завалил упаковки.
– Что будем делать? Антона они еще могут отправить. Нас нет. Через час-другой о нас вспомнят и припашут куда-нибудь. На позиции, может, и не пошлют — раненые как-никак, — но из виду уже не упустят.
Парни смотрели по сторонам, лихорадочно размышляя, как быть. Ни одного толкового варианта. Ни единого шанса!
– Когда транспорт поставят под загрузку?
– Вроде через час... Командование спешит переслать раненых...
Со стороны юга до нас донесся грохот редких разрывов. Над космодромом взревела сирена. Тревога! Не иначе Датлай опять пошел в атаку.
– Черт! Что им неймется?!
– Давайте к транспорту, — предложил я. — Полетит — не полетит, а лучше быть поблизости.
– По штабу долбят, — заметил Антон. — Космодром вроде пока не атакуют.
– Сейчас и сюда навалятся! Пошли.
На космодроме началась беготня. Спешили солдаты на свои позиции, катили к капонирам две самоходные установки, вдоль поля резво бежали несколько человек, на ходу бросая дымовые шашки. Уже заработали оптические средства маскировки. С дальней части взлетного поля медленно взлетал самолет. Мы его раньше даже не видели. Видимо, был хорошо укрыт.