Меншиков
Шрифт:
ПРЕСЛАВНАЯ ВИКТОРИЯ
Измена Мазепы добавила забот Петру. В ставке царя известие об измене вызвало чувство растерянности и тревоги, ибо никто не знал, сколь глубоко в толщу народа проникли предательские замыслы украинского гетмана и какой отклик они найдут среди старшин и рядовых казаков. Но прошло несколько дней, и все стало на свои места. Известия сообщали, что король не получил ни обещанных подкреплений в живой силе, ни продовольствия, ни снаряжения. Не сулило радужных перспектив будущее и Мазепе – выяснилось, что народ не поддержал изменника, и он не мог рассчитывать на пополнение рядов мазепинцев.
И все-таки надлежало как можно скорей нейтрализовать влияние Мазепы. Уже на второй день после измены гетмана, когда переход его в стан
Важнейшим средством разоблачения Мазепы стали царские указы. Одни из них были адресованы церковным иерархам, а через них – населению Украины, поскольку главным местом, откуда в те времена исходили новости, был амвон; другими указами царь обращался к сохранившим верность полковникам; третьими – ко всему украинскому народу; наконец, четвертыми – к рядовым казакам и старшинам, обманом уведенным Мазепой к шведскому королю. Знакомство с содержанием этих сочинений дает представление о достойной удивления способности царя быстро и безошибочно ориентироваться в обстановке, разгадывать подлинные мотивы и цели измены уже в самые первые дни, когда ни он, ни его министры не располагали исчерпывающими данными.
В указах от 28 и 29 октября, приглашавших церковных иерархов и полковников в Глухов для избрания нового гетмана, Петр правильно определил мотивы измены, подтвержденные дальнейшим ходом событий: Мазепа и его покровители намеревались «Малороссийскую землю поработить по-прежнему под владение польское».
Почти одновременно с царскими указами на Украине стали распространяться гетманские и королевские универсалы. Началась так называемая «война перьями» – борьба за симпатии народа.
Первое послание Мазепа адресовал 30 октября Скоропадскому. Тезисы, изложенные в письме к стародубскому полковнику, повторят последующие универсалы. Суть их сводилась к следующему: оправдать измену, вызвать сочувствие народа, и тем самым – приток новых сил в ряды изменников. Чем Мазепа соблазнял Скоропадского?
Бывший гетман заверял, что он, переходя на сторону шведов, радел не о личной выгоде, а о счастье украинского народа, который будто бы царь намеревался «к рукам прибрати и в тиранскую свою неволю запровадити». Обоснование этого заявления ничего общего с действительностью не имело. Мазепа, например, писал, что «Москва и без жадного о том з нами согласия зачала городы малороссийские в свою область отбирати». Под этим подразумевалось размещение русских войск в некоторых украинских городах. Однако каждому непредубежденному современнику было очевидно, что пребывание русских войск в украинских городах вызывалось военной целесообразностью или необходимостью.
Предателю виделась Россия на грани военной катастрофы. «Потенция Московская, – писал Мазепа Скоропадскому, – безсильна и невоенная, бегством всегда от непобедимых войск шведских спасаючися». Шведский же король является «едином обидимых заступником, любещом правду и ненавидящом лжу».
Поскольку положение русского царя безнадежно, то надобно поспешать к Карлу. Далее следовал совет, как этот призыв претворить в жизнь. «Старайся всеми способами, – наставлял изменник стародубского полковника, – по данном себе от Бога разуму и искусству Московское войско з Стародуба искоренити», чтобы затем «до боку нашого в Батурин з товариством поспешати». [130]
130
ЧОИДР. М., 1859. Кн. 1. С. 174–175.
Неделю спустя, 7 ноября 1708 года, был опубликован манифест от имени Карла XII. Если письмо Мазепы к Скоропадскому можно назвать насквозь лживым, то манифесты шведского короля сочетали беспардонную ложь с безудержным хвастовством.
Известно, что свои изменнические планы гетман рискнул объявить
Главный довод, на воздействие которого особенно уповали составители манифеста, состоял в том, что непобедимая шведская армия без удержу наступает, сметая все на своем пути, в то время как немощные русские полки, откатываясь, уступают свою территорию, ни разу «не дерзнувшие против нас стати». Чтобы никто не усомнился в силе шведов и их непобедимости, манифест перечисляет множество стычек и столкновений, в которых шведы неизменно побеждали, причем под пером составителей манифеста победы имели крупное значение, ибо сопровождались потерей многих тысяч русских солдат и офицеров.
Даже битву у Лесной, стоившую Левенгаупту потери всего обоза, восьми тысяч убитых и около трех тысяч пленных, манифест превратил в победу шведов: «…побивши Москвы больш, нежели сам биющихся под хорогвями имел». Так жестокое поражение шведов росчерком пера превратилось в блистательную победу над более многочисленным противником.
Столь же беспардонно манифест лгал, когда описывал диверсию шведского генерала Любекера, пытавшегося овладеть Петербургом. Подлинная же картина операции выглядела так: 20-тысячный корпус Любекера, понеся колоссальные потери, был сброшен в море и искал спасения на кораблях. Не моргнув глазом, сочинители манифеста и это поражение изобразили своей победой.
Если верить манифесту, то всюду, где ступала нога шведских солдат, король нес свободу и независимость. Подобная судьба уготована, дескать, и украинскому народу.
Это заявление тоже не содержит и грана правды. Всей Европе было известно мародерство шведских солдат, а также опустошение, которым подверглись завоеванные шведами Польша и Саксония.
Самое странное и смехотворное заявление манифеста состоит в том, что не они, шведы, намеревались переменить веру: а царь Петр «… з Папежем Римским давно уже трактует, абы выскоренивши греческую веру, римскую в государство свое впроводил». Манифест отрицал главное условие договора с польским королем, «чтоб Украина Польше завоевана была», и призывал «к послушенству ясновельможному гетману Мазепе». [131]
131
Там же. С. 210–211.
Как видим, универсалы Мазепы и Карла XII пытались внушить населению симпатии к захватчикам при помощи грубой фальсификации фактов. На что они рассчитывали, измышляя явные небылицы? Прежде всего на слабую осведомленность селян и горожан Украины о том, что происходило за пределами их села и города. Конечно же, мало кто слышал о разгроме корпуса Левенгаупта у Лесной и еще меньше – о провалившейся диверсии генерала Любекера под Петербургом.
Среди ответных мер Петра едва ли не самой решающей, оказавшей неотразимое воздействие на украинское население, было обнародование перехваченного письма Мазепы к Станиславу Лещинскому, из которого явствовало намерение, как сказано в царском манифесте, «богоотступника Мазепы к предательству отчизны вашей в польское несносное ярмо». Письмо это было обнаружено у схваченного мазепинского шпиона, некоего Феско Флюса, державшего путь в Варшаву. В нем Мазепа извещал короля об ожидании «счастливого и скорого вашей королевской милости прибытия, чтоб мы могли соединенным оружием» выступить против России. Ставленник Карла XII назван в письме «избавителем нашим». Подлинное лицо изменника выдает его подпись – он именовал себя подданным польского короля: «Вашей королевской милости, моего великого государя, верный подданный и слуга нижайший Ян Мазепа, гетман». «Верный подданный» Иван Мазепа пожелал называться у новых хозяев Яном Мазепой.