Меньшиковский дворец[повесть, кубинский дневник и рассказы]
Шрифт:
— Он свои монеты любит больше, чем меня, — нередко жаловалась она Сергею.
Сергей знал, что это так, но пытался ее разубеждать. Говорить с Валерой об этом было бесполезно.
Сергей раньше работал ночным сторожем в столовой, которая находилась на улице Добролюбова, рядом с общежитием. Работа была «непыльная»: пришел, поспал и утром вышел. Но денег платили немного, так как брали только на полставки (по совместительству). И работа ему не нравилась, потому что было что–то унизительное в том, что ему, как кошке, оставляли на плите кухни тарелку с холодными котлетами и пюре, или макаронами, которые нередко были похожи на объедки. К тому же спать приходилось на приставленных пластмассовых стульях
Ребята быстро собрались и побежали на станцию. В полупустом вагоне электрички разговор шел о пустяках. Иногда Сергей ловил на себе взгляд Гали, но она была спокойна, как будто то, что произошло ночью, ему приснилось.
Когда Сергей вышел с Валерой покурить в тамбур, тот неожиданно спросил:
— Я надеюсь, что у тебя с Галиной ничего серьезного?
— Почему ты спрашиваешь, — удивился Сергей. — В чем дело?
— Да так, ни в чем, — замялся приятель. — Мне бы не хотелось, чтобы ты увлекся ею.
— Ты что, знаешь о ней что–нибудь плохое? — настаивал Сергей. — Зачем же вы тогда меня с ней познакомили?
— Нет, ничего плохого, — испугался Валера. — Если честно, я ее почти не знаю. Она ведь подругой Риммы стала недавно.
— Ну, друг, давай выкладывай, о чем это тебе Римма не разрешила мне говорить, — настаивал Сергей.
— Понимаешь… Я думаю, что это, конечно, ерунда, — выдавливал из себя Валера. — Ну, в общем, она… старше тебя.
Сергей рассмеялся:
— Ты что? У меня нет собственных глаз? На сколько лет она старше меня, по–твоему?
— На год, — выдохнул приятель. И сам вдруг улыбнулся.
— Не морочь мне голову, — закончил разговор Сергей. — Я жениться завтра не собираюсь. А, если когда–нибудь соберусь, то возраст для меня будет иметь последнее значение. Пошли в вагон.
Прибыв в Ленинград, ребята в метро попрощались с Галей, которой надо было на Васильевский.
— Все было замечательно, — вдруг погрустнела девушка. — Спасибо вам, ребята.
— Мы еще увидимся, — попыталась ободрить ее Римма.
Галя посмотрела на Сергея. Он ей молча улыбнулся и сделал прощальный жест рукой…
Вечером, вместе со своим соседом по комнате Славой Ботвиным, Сергей отправился на работу. Когда они сошли с трамвая на Черной речке Петроградской стороны, часы над проходной завода «Полиграфмаш», показывали почти двенадцать. Из проходной выходили рабочие второй смены. Ребята прошли почти полупустой заводской двор и подошли к трехэтажному зданию котельной, над которой, как из крематория, валил из высокой трубы черный дым. В котельной находились три огромных котла, топившиеся углем. Уголь подавался в них автоматически, но зола от этих гигантских «кочегарок» периодически сбрасывалась вниз в подвал–штольню. Здесь и предстояло ребятам провести ночь.
Спустившись по лестнице вниз, Сергей открыл дверь подвала, и они вошли в «предбанник». Здесь в небольшой комнате, освещаемой голой лампочкой, висевшей под потолком, стояла деревянная скамья и рядом тумбочка. На противоположной стене были вбиты два крючка, на которых висела «рабочая одежда»: две пары замызганных брезентовых курток и рваных брюк, под которыми стояли разбитые кирзовые ботинки. У тумбочки под водопроводным краном находилось ведро с водой и веник. На тумбочке на клочке газеты лежало полбуханки черного хлеба, и стояла бутылка, в которой примерно на треть осталось еще водки. Рядом с бутылкой были две мятые алюминиевые кружки. Вероятно, предшественники отмечали «женский праздник» и позаботились о своих сменщиках.
В комнате было жарко. Жар шел от железной двери, ведущей в «зольную». Поэтому ребята быстро разделись, оставшись в трусах и майках.
— Ну что, выпьем сейчас, — спросил
— Это зависит от того, кто дежурит первый, — ответил Сергей.
По инструкции следовало работать вдвоем. Но это было глупо. Всю ночь выдержать без сна в такой жаре было невозможно. Поэтому один спал, другой работал. Потом менялись. Спать приходилось на голой деревянной скамье. Но привередничать было нелепо.
— Если ты не возражаешь, — сказал вежливый Слава, — я сейчас вздремну. А потом ты.
— Ладно, мне все равно, — ответил Сергей, — Тогда ты пей и ложись спать, а я — потом, после своей смены.
Слава отмерил свою порцию в кружку, выпил залпом и закусил, ломая хлеб. Затем он растянулся на голой деревянной лавке, подложив под голову свою сложенную одежду и заснул почти моментально. Сергей остался один.
Вскоре он услышал звонок. Это означало, что пора вычищать котлы. Он натянул тяжелые грязные брюки и набросил на почти голое тело брезентовую куртку, голову прикрыл затрепанной армейской шапкой и открыл тяжелую дверь в «зольную». Это был длинный подвал, освещаемый только сверху раскаленными поддонами котлов. На бетонном полу были проложены рельсы, на которых стояла вагонетка. Одев на руки прожженные брезентовые рукавицы, Сергей подошел к вагонетке под одним из конусов. Взявшись за металлический рычаг, он открыл поддувало котла, откуда, разбрасывая жар и горящие угли, высыпалась в вагонетку зола. Теперь нужно было быстро закрыть люк, иначе попавший какой–нибудь уголек оставит щель, из которой будет сыпаться зола. После этого он взялся за железные скобы вагонетки и покатил ее под уклон к концу подвала. Сверху на плечи, на голову и спину сыпалась мелкая раскаленная зола. Горячая скоба вагонетки жгла через рукавицы руки. Подкатив вагонетку к концу колеи, Сергей, используя специальный рычаг, опрокинул ее в распахнувшиеся оббитые железом створки ворот проема. Зола оказалась на улице, откуда ее утром вывезут. На Сергея на несколько минут дохнуло ночной прохладой, и створки ворот захлопнула пружина. Он откатил вагонетку к другому котлу. После того, как были очищены все три котла, он вернулся в предбанник. Теперь в комнате ему показалось прохладно после пятнадцати минут, проведенных в аду. Он был весь мокрый. Окунув веник в ведро с водой он побрызгал на свое голое тело. Вода моментально высохла. Из принесенной с собой бутылки он плеснул в кружку воды и выпил, но вкус глотка не почувствовал.
Сергей сел на деревянный табурет, прислонился к стене и закрыл глаза. Спать было нельзя. Иначе прозеваешь звонок и тогда случится беда. Котлы работали на автоматике. Через сорок пять минут — все сначала…
После четвертой ходки в «зольную» Сергей разбудил напарника и сам занял его место. Когда он открыл глаза, Слава уже переодевался.
— Привет, — сказал он. — Поторопись. Пора сматываться.
Сергей быстро набросил свою одежду.
— Ты извини, — сказал приятель. — Я допил оставшуюся водку. Ты все равно ее сейчас пить бы не стал.
— Да, ладно, пошли, — отмахнулся Сергей.
Они вышли в утренний заводской двор, Навстречу им шли рабочие первой смены…
ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Время летело стремительно. По радио передали о выходе в открытый космос Алексея Леонова.
По утрам вместе с другими обитателями «Мытни» Сергей выскакивал из общежития, пробегал через продуваемый весенним ветром Тучков мост, затем мимо Биржи (Военно–морского музея), к зданию в античном стиле. Пройдя по галерее с колоннами, входил в просторный вестибюль и, сбросив пальто на руки знакомой гардеробщице, он влетал по широкой лестнице на третий этаж. Здесь располагался философский факультет.