Менталисты и Тайная Канцелярия-2. Жаркая зима
Шрифт:
– Якудза, - повторила барышня.
– В нашем мире на наших Огненных островах это группы организованной преступности, очень сильные, с очень жесткой иерархией, дисциплиной, не банды вроде той, которую мы с адмиралом придумали, а намного серьезней. На самом деле как раз о них я почти ничего не знаю, только слово. И то, что члены якудза носят татуировку. Но ведь здесь это может ни о чем не говорить, правда? Или обозначать совсем другое?
– Татуировка, - медленно повторил граф.
– Повар-туземец адмирала?
– Ну, я думаю, адмирал должен ему доверять, раз не боится, что отравит. И еще, если
А вот это уже было интересно. Крайне интересно. Хотя даже сам граф легко мог придумать с десяток вполне невинных объяснений, сбрасывать со счетов единственное не-невинное, пусть даже маловероятное, он попросту не имел права.
– Вот что мы сделаем, Джегейль. Не в том беда, что я не хочу оскорблять адмирала недоверием - он поймет, работа у меня такая, но если вдруг дело и впрямь нечисто, мои расспросы его насторожат. А ваш интерес к адмиральскому повару после сегодняшней дегустации, - граф невольно сглотнул, - будет понятен.
– Хорошо, спрошу. Про якудзу тоже? Или просто, как ему удалось разжиться таким поваром?
– Просто, - повторил прилипчивое словечко граф.
– Никаких намеков на преступность. А вот почему туземец оставил свои острова и отправился в Андар - это крайне любопытно. Как и причины доверия адмирала.
Джегейль кивнула. Задумалась ненадолго, вздохнула:
– Гронтеш классный, мне понравился. Жаль, если там что-то не так окажется.
– Если понравился, тем больше причин убрать любой повод для сомнений.
– Понимаю…
Почему-то захотелось ее ободрить, и граф сказал:
– Знаете, дорогая племянница, будь вы знакомы с младшим фор Гронтешем, ваше «что-то не так» скорей всего вылилось бы в миссию по спасению этого бестолкового раздолбая. Старший, конечно, успел поумнеть и набраться опыта, но, я полагаю, в его случае тоже скорее возникнет необходимость спасать, чем арестовывать.
Странная мысль для поддержки и ободрения, но граф угадал: Джегейль и впрямь улыбнулась:
– Уж лучше спасать, правда?
ГЛАВА 4, в которой в Офицерском Собрании пьют и сплетничают, а принц Ларк, сам того не желая, подставляет Джегейль фор Циррент под пари
Что бы ни думали граф фор Циррент и в особенности виконт Фенно-Дераль, принц Ларк вовсе не был легкомысленным шалопаем. Он в полной мере осознавал свою ответственность перед троном и государством, внимательно слушал наставления деда и по мере сил вникал в экономические, политические и прочие проблемы, с которыми приходится иметь дело королю.
Однако здоровье у деда, несмотря на преклонные годы, было крепкое, и Ларк от души надеялся, что надеть корону придется не скоро. А пока он всего лишь один из наследников, иногда можно и расслабиться.
И вот здесь-то крылось коварное противоречие, которое Ларк понимал умом, но никак не мог воплотить понимание в жизнь. Если кому и можно расслабляться в столице, а тем паче в королевском дворце, то уж никак не наследнику престола. Между тем отдыхал душой принц Ларк в компании людей сугубо военных, испытанных в боях офицеров, и поневоле разделял их отношение к пребыванию
Гуляли господа офицеры шумно. И правда, когда еще вознаградить себя за фронтовую дисциплину и воздержание? Вино в Офицерском Собрании лилось рекой, барышни и дамы всех сословий и моральных качеств купались во внимании бравых вояк, а заключавшиеся что ни день пари были одно причудливей другого. Ларк, правда, выбирался в теплый офицерский круг нечасто, но уж выбравшись, позволял себе ненадолго отбросить тщательно лелеемое дедом благоразумие.
Сейчас принц появился в Офицерском Собрании впервые со дня ранения Реннара - тот, наконец, пошел на поправку, и доктора разрешили перевезти его домой. Бедняга Рени угрюмо вздыхал, предвидя отцовские выволочки, но не спорил. Ларк проводил его, почтительно раскланялся с адмиралом, поблагодарил того за сына. Старший фор Гронтеш усмехнулся понимающе:
– Приятно видеть, что твоего лоботряса защищают даже от тебя самого. Благодарю, ваше высочество.
Откланяться сразу было бы невежливо, однако адмиралу наверняка хотелось скорее заняться сыном, и Ларк решился на некоторое нарушение этикета:
– Я буду заглядывать, если вы не против, господин фор Гронтеш. И, прошу вас, в случае проблем обращайтесь ко мне в любое время. Не смею более отнимать ваше внимание, Реннару оно сейчас нужнее.
Короткий разговор вымотал принца не меньше дедовых уроков. Наверное, всему виной давнее, еще детское восхищение первым адмиралом Андара, и глупая, иррациональная обида, когда выяснилось, что тот влез в грязные интриги, и боль за друга, запятнанного поступком отца… много всего, спутанный, болезненный клубок эмоций, не всегда понятных самому принцу. И все же он был рад, что дед решился вернуть адмирала фор Гронтеша в столицу и, возможно, станет доверять ему по-прежнему. Рад за друга, за страну, за самого адмирала - своего детского кумира…
Но все же, этот раздрай следовало запить, и принц отправился в Офицерское Собрание.
Встретили его с восторгом. Тут же освободили почетное кресло во главе стола, налили вина в чистый бокал, подвинули ближе остатки сыра и паштета - впрочем, красавица Мирабель уже несла свежие закуски, вовсю улыбаясь редкому, но любимому гостю. Ларк и сам соскучился по царившей здесь бесшабашной атмосфере, по дружеским подначкам, отсутствию продиктованной церемониалом почтительности, возможности чувствовать себя не будущим королем, а всего лишь офицером, одним из многих, своим среди своих.
Первым делом у принца поинтересовались здоровьем Реннара, затем разговор естественным образом перекинулся на старшего фор Гронтеша. Здесь собрались люди военные, склонные не одобрять политических «вывертов» и былую ошибку адмирала считать именно ошибкой, а не предательством. Пожалуй, лучше всех общее мнение выразил капитан ди Ланцэ:
– Огненный Гронтеш слишком прям для интриг, ему стоило бы оставаться в море, а не ввязываться в столичную грызню.
– Теперь станет умнее, - хмыкнул кто-то позади. Хор подтверждающих голосов ясно показал, что присутствующие здесь офицеры считает опалу адмирала если и не заслуженной, то закономерной. А еще - что слишком многие здесь думают: «Уж я бы не попался на лживые речи, как он».