Менты не ангелы но...
Шрифт:
Потянув замок «молнии», Шабанов приоткрыл несессер. Там были две пачки пятитысячных купюр.
— Спасибо, — он не смог сдержать довольную улыбку.
«Ничего себе! Миллион в первый же день! Правда, надо спросить у Петрицкого, с кем и как поделиться…»
— Банкет я планирую на выходные. Часов на пять…
— Отлично! Я все организую на высшем уровне!
Ларионов не обманул. Стол был накрыт по высшему разряду. Метровые осетры, огромные, запеченные с капустой, цимлянские лещи, нежные сомы, большие вазы с черной и красной икрой,
На банкет явилось все районное руководство — и начальник РОВД Баринов, и прокурор Бездольный, и председатель суда Ковригин, и сам глава районной администрации Венедиктов, которого Шабанов даже не осмелился позвать. Очевидно, начальников собрал Петрицкий, которому все оказывали подчеркнутое уважение.
Были и все заместители, и начальники отделов, хотя среди гостей наблюдалось некоторое расслоение: первые лица держались отдельно, а вторые общались, в основном, между собой. Но потом, неизвестно откуда, появился Воскобойников, его Шабанов тоже не звал, но по другой причине: он не дорос до сегодняшнего уровня. Однако Феликса это не смущало, наоборот, он подошел к кругу избранных, сердечно поздоровался с Бариновым, и хотя Бездольный ограничился сухим кивком, его зам Мудраков обнялся с опером, как с близким другом, да и Венедиктов проявил к нему максимум уважения.
Когда расселись за сдвинутые буквой «П» столы, то Феликс каким-то образом оказался совсем рядом с начальством, гораздо ближе, чем сам виновник торжества. Вел застолье известный в Тиходонске тамада. Первые тосты подняли за Шабанова, за его непосредственного начальника Петрицкого, который рассмотрел в скромном следователе толкового руководителя, за начальника РОВД Баринова, который вырастил и того и другого, за товарищей-коллег, которые помогают каждому обнаружить свои лучшие черты. Бездольный быстро ушел, зато Мудраков произнес большую речь за дружбу между ведомствами, ведущими борьбу с преступностью. Потом объявили перерыв — кто-то пошел курить, кто-то направился к пивному столу. Атмосфера была веселая и раскованная.
В это время появились знакомые лица: Ларионов с Грачевым. Оба были в хороших костюмах, с галстуками, под руку их держали очаровательные девушки — блондинка и брюнетка: Ангелина и Жозефина. Судя по всему, с момента скоропалительного знакомства в «Париже» пары значительно сблизились и крепко подружились. Известных в городе бизнесменов хорошо знали: с ними приветливо здоровались и милицейские, и прокурорские начальники, и руководители местной власти. Их спутницам целовали ручки, говорили комплименты, совали визитные карточки. Подвыпивший Баринов даже стал на колено и выпил стакан водки за прекрасных дам.
— Вам надо отдохнуть, товарищ полковник, — предупредительно сказал Ларионов. — Поднимайтесь на второй этаж, в шестой «люкс», Жозефина вас проводит…
Баринов покачал головой.
— Нет, пусть она туда сама идет, а я позже приду. Зачем глаза колоть…
Вскоре они исчезли. В разгар веселья этого никто не заметил, а если и заметил, то виду не подал. Тем более, что в ресторане появились еще
«Таких телок, наверное, где-то специально выращивают…» — подумал Шабанов.
В атмосферу обычной пьянки добавлялись новые, волнующие нотки. Начались танцы, подмигивания, перешептывания.
— Виктор Сергеевич, Ангелина ждет вас в восьмом «люксе», — вдруг сказал ему на ухо Ларионов.
Оглядевшись, Шабанов поднялся наверх. Дверь в восьмой номер была открыта, в душе шумела вода. Он запер за собой дверь, обошел три просторные, хорошо обставленные комнаты. Когда он вернулся в спальню, Ангелина была уже там. Она лежала на спине, совершенно голая. Плотно сдвинутые ноги, прижатые к туловищу руки, голова повернута к стене. Сдержанная скромная поза готовности: делай со мной, что хочешь. Так и оказалось. Ангелина была великолепной, и ночевать домой Шабанов не пошел. Тем более, что они со Светкой разъехались — он купил себе двухкомнатную квартиру в центре и наслаждался покоем.
Банкет по случаю назначения Шабанова запомнился в районе надолго. Считалось, что в этом именно его заслуга.
— Слушай, Виктор, что ты там крутишь с этим парнем, Незнамовым? — спросил Баринов. — Молодой, с высшим образованием, из хорошей семьи… Его рекомендуют на всех уровнях, а ты все волокитишь… Чем он тебя не устраивает?
— Да какой из него следователь, товарищ полковник? Учился на «тройки», характеристики так себе… Папаша — директор рынка, — вот и все достоинства. Он-то всех и треплет, торопит, уговаривает…
— Что тебе его «тройки»? Троечники, если хочешь знать, лучше отличников. Жизнеспособней. И добиваются большего.
— Я с ним беседовал. Тупой, как валенок. И желания работать на следствии нет, папаша в спину толкает, вот он и идет…
— Короче, готовь на него представление! — Баринов резко рубанул ладонью воздух, давая понять, что разговор окончен.
— Да зачем мне еще один бездельник? — сопротивлялся Шабанов. — Вот рапорт, что я возражаю!
Но Баринов отодвинул листок бумаги.
— Представление готовь! — приказал он. — А то мы поссоримся!
Раздраженный Шабанов вернулся к себе. И тут же в кабинет Шабанова постучали, вошла женщина простецкого вида, в потертой одежде и черном платке.
— Товарищ начальник, у вас находится дело на моего сына…
— Как фамилия сына? — нехотя спросил Шабанов.
— Разогреев.
— Да, у нас есть уголовное дело по обвинению Разогреева. И что вы хотели?
— Я прошу вас во всем объективно разобраться.
— Хорошо, мы объективно во всем разберемся. Это все?
— Виктор Сергеевич, у меня два сына. Я их сама воспитываю, без мужа… Они хорошие ребята. Роман — старший, он в техникуме учится, мне по дому помогает, младшего братишку обихаживает. И еще подрабатывает.
— А где он работает? — без интереса поинтересовался Виктор.
— Моет машины.
— Это хорошо, — ободряюще кивнул Шабанов. — Суд все это учтет.
— Да за что его судить? — женщина всплеснула руками. — Он никогда наркотиками не занимался!