Менты с большой дороги
Шрифт:
– Вы так хорошо слышите? – поинтересовался Дирол.
– У меня абсолютный слух! И музыкальный, кстати, тоже. Но это, наверное, вам не интересно.
– Нам интересно все про этого мужчину. Вы его раньше видели?
– Конечно. Он частенько приходит в гости к кому-то с первого этажа. Летом ходит в темных очках.
– Нет, нам нужны неизвестные. Еще кто-то проходил мимо? – спросил Веня.
– Еще семья Зверевых, которые с третьего этажа, в полном составе вышли, наверное, в гости собирались. Когда вернулись они, я не знаю, меня уже
– А что за женщина, расскажите поподробнее, – зацепился Веня за последние слова бабули.
– Ну, обычная пенсионерка, с каким-то рукодельем сидела на лавочке рядом со мной. Да Зосенька ее видела – помните?
– А, помню, – рассмеялась девушка. – Я еще у вас тогда спросить хотела, что это за мадам. С таким забавным зонтиком. Она когда меня увидела, сразу зонтиком закрылась. А перед этим еще ко мне заходила, наверное, дверью ошиблась.
– Да, ну надо же! – удивилась Людмила Сергеевна. – Это какая-то незнакомая женщина, просто пришла к нам в гости, наверное, на нашей лавочке посидеть. Может, у нас уютнее.
– Негритянка?
– Ой, да бог с вами, какая негритянка! Обыкновенная русская женщина. Ну, может, немного необыкновенная. Немного экстравагантная. И рукоделье у нее какое-то странное. А так, ничего, приятная.
– А как она в дом-то попала?
– Как, как, встала и вошла. Ну да, сразу после того, как Зося на работу пошла. Сидела она сидела спокойно, а потом вдруг вскочила и как бросится внутрь. Даже веер забыла.
– А где он? – спросил Дирол.
– Да вот, я сохранила, на случай, если она вернется. Старенький веер, но еще ничего, симпатичный. Но я бы с таким на улицу не вышла.
Бабуля порылась в ящике комода и протянула Диролу старый облезлый веер.
– Не возражаете, если мы его у вас заберем? Эта женщина, возможно, преступница, а веер – улика, – объяснил Веня.
– Берите, конечно. Мне он ни к чему, – сразу согласилась Людмила Сергеевна. – Вам, наверное, интересно, как та женщина выглядит… Она полноватая, волосы какого-то неопределенного темного цвета, кудрявые. И голос такой странный, как будто она страдает от удушья. И знаете, мне кажется, я ее где-то видела. Такое чувство, что она живет где-то недалеко.
В этот момент Лехе в голову пришла одна забавная мысль. Все описываемое очень подходило к одной его знакомой, точнее, не совсем знакомой… Леха покраснел. «Не может быть…» – подумал он. Но на его цвет лица пока никто не обращал внимания. Все слушали Людмилу Сергеевну.
– А она ничего такого не говорила? – поинтересовался Дирол.
– Нет, она почти ничего. Достаточно сдержанно себя вела.
– А когда она обратно вышла, вы не обратили внимания, у нее что-нибудь было в руках?
– Сумка была, это точно, – ответила бабуля. – А впрочем, сумка у нее была и тогда, когда она еще не вошла. И зонтик тоже с собой был. У нее много
– А духами от нее не пахло? – вспомнила вдруг Зося.
– Точно, пахло. Резко достаточно. Какой-то не очень приятный сладкий запах. А впрочем, в этом я не очень разбираюсь. Их же сейчас много разных, духов этих.
Слушая все это, Леха успел побледнеть, потом опять покраснеть и снова побледнеть. Его бросало то в жар, то в холод от осознания того, что он уже очень близок к разгадке.
Наконец разговор с Людмилой Сергеевной окончился, и курсанты вернулись в Зосину квартиру. Зося заварила еще чаю, все уселись за столом и принялись размышлять.
– Итак, что мы имеем, – подвел итог Кулапудов. – Если верить свидетельским показаниям, «мечту оккупантов» похитила женщина пенсионного или предпенсионного возраста, с кудрявыми волосами, белой кожей, странным голосом и большой сумкой, предположительно живущая где-то неподалеку, обладавшая раньше имеющимся у нас веером, а затем потерявшая его. Можно провести экспертизу и предъявить веер на опознание разным жителям нашего района. Можно попытаться снять с разных вещей ее отпечатки пальцев и проверить по школьной картотеке. У кого есть какие соображения на этот счет?
– Значит, это не за мной? – с явным облегчением спросил Федя.
– Похоже, что не за тобой, – ответил Веня. – Но тогда у нас возникает еще один вопрос: каков мотив преступления? Зося, тебе никакие пожилые женщины не угрожали в последнее время?
– Нет, я с ними привыкла мирно жить.
– Может, это связано с твоей работой в милиции? – предположил Антон Утконесов.
– Нет, я придумал! – перебил его Дирол. – Это оккупанты украли чемодан. Ты же говорила, что он – их мечта. Вот они его и стащили.
– Брось, Дирол, не придуривайся! – оборвал его Веня. – У нас уже давным-давно оккупантами и не пахнет. А ты, Леха, что думаешь?
И все посмотрели на несчастного Пешкодралова. Он не смог вымолвить ни слова, только смотрел на товарищей, и при этом все его лицо было от волнения покрыто красными пятнами.
– Леха?! – переспросил Веня, и тон его не сулил ничего хорошего. – Ты что-то знаешь?
Вместо ответа тот яростно помотал головой.
– Леха, ты бы лучше сказал, если знаешь. А то ведь мы все равно выясним.
На лице Пешкодралова явно читалось: «Бейте меня, я никому не скажу». Но бить его никто и не собирался, тем более что кандидатов, способных выполнить это задание, не было по причине весьма внушительного телосложения Пешкодралова. Хотя Федя, пожалуй, мог, но все равно отказался бы из-за своего весьма негативного отношения ко всякого рода издевательствам и насилию.
– Нет, Леха, бить мы тебя не будем, – пообещал Веня. – Мы тебя отдадим Костоломовой на вечное рисование стенгазеты. Хочешь к Костоломовой? Она тебя человеком сделает. Ты хочешь быть человеком, Леха?