Меня опять послали
Шрифт:
Я подкатил телегу к самой двери дома.
– Полина! Складывайте сразу всё в телегу. Из продуктов берите только то, что не испортится в дороге. Пока светло упаковывайте вещи, когда стемнеет, приготовишь еды столько, чтобы поесть вечером, утром, и ещё в обед. Мне покажи, чем вы кормите коня.
После этого я почистил коня и выпусти его погулять во дворе, отчего он сразу проникся ко мне хорошим отношением. Достал из колодца два ведра воды. Одно отнёс девушкам в дом, второе поставил на улице, чтобы вода согрелась. Часа через два, когда стало темнеть, напоил коня. Достал ещё ведро воды и оставил до утра. Эти два часа я
Когда Полина приготовила ужин, мы сели за стол в доме. Тут уже был полный разгром. Что-то бандиты раскидали, что-то уже женщины разбросали в процессе своих сборов.
– Катя, забудь на время, на большое время, на несколько лет, все свои аристократические привычки. Учись жить самостоятельно. Вот не будет рядом Полины, ты сумеешь приготовить вот такой ужин? Любая простолюдинка в твоём возрасте это сможет, вот и тебе нужно научиться. Кстати, Полина, назови мне свою фамилию, и Катю везде будешь представлять как свою сестру, а меня как брата. И назови мне имена родителей, а то я брат, а родителей не знаю. И насколько близкими были отношения с теми родственниками, куда мы едем? Видели ли они твоего настоящего брата? Могут ли они знать, что сестры у тебя нет?
– Полина фон Други. Родственники эти довольно дальние, и отношения мы не поддерживали, так что ни чего они знать не могут.
Дальше я быстренько сочинил для нас легенду. Наш отец с молодости служил одному аристократу. Недавно в столице был переворот, что там и как мы не знаем, но отца со службы уволили. Мы всей семьёй ехали на родину отца, в город Полянск, но на нас напали разбойники. Отца и двух охранников убили, мы сумели на одной подводе вырваться из их засады, но всё наше добро осталось там. Полина и Катя сёстры сводные. Матери у них разные, поэтому они не похожи, а я похож на обеих, потому что похож на отца.
– Девушки, свечи у вас есть, продолжайте собираться, в дороге на телеге выспитесь. Главное, если у вас тут есть какие-то секретные «заначки», не забудьте всё забрать, возвращаться мы точно не будем. Я буду спать на чердаке конюшни, рядом с конём. Надеюсь, он почувствует, если кто-то приблизится к ограде.
Вышел из дома погладил коня, который тянулся ко мне, дал ему кусок хлеба, посыпанный солью. Потом достал из рюкзака лук, собрал его, и положил рядом с собой. Сам улёгся сначала поверх одеяла. Ночью конь всхрапнул, и я насторожился, но никто к ограде не подходил, и ночь, в целом, прошла спокойно. Чуть только начало светать, я разбудил женщин, потребовал, чтобы все быстро позавтракали, и выходили к повозке. Сам я поел очень быстро, запил кашу холодным взваром и поспешил на подворье. Упряжь в этом мире отличалась от упряжи, известной мне, но я ещё вчера всё внимательно рассмотрел, принципы те же самые. Поэтому я уверенно запряг коня в телегу. Видно было, что ему это не нравится, но другого выхода не было. Оружие положил под руку, осмотрел женщин, приказал Полине взять тёплые вещи, долго сидеть в телеге будет холодно. Мои пассажирки обе опоясались ремнями, на которых висели ножи, у Кати в руках был дамский арбалет, а у Полины на поясе была прицеплена короткая шпага в ножнах.
Мы тронулись в путь.
Первые
– Полина держи вожжи, – а сам, прихватив лук, выскочил вперёд коня.
Впереди, в двадцати шагах, на дороге стоял зверь. Формой тела он был похож на земную рысь, только был раза в два крупнее. Я поднял лук, и мы замерли напротив друг друга.
– Уходи, мы уезжаем, нам не нужны твои угодья.
Поскольку я стоял чуть впереди головы коня, он сразу успокоился.
– Катя, принеси мне алебарду.
Девочка выполнила мою просьбу, но она стала обходить коня справа, тогда, как я стоял слева. Получилось, что она должна была оказаться впереди меня, и закрыла бы мне обзор.
– Стоять! – а сам сделал два шага вперёд.
Барышня наконец-то глянула вперёд и, взвизгнув, бросили алебарду на землю, а сама убежала на телегу и спряталась за Полину. Хорошо хоть не поранила меня или коня. От всех этих резких движений зверь припал к земле, готовясь к прыжку или рывку. Нужно было стрелять, но я медлил. Было такое чувство, что стрелять не надо.
Из кустов раздался резкий окрик:
– Барс, нельзя! – окрик прозвучал на языке горцев, и я его знал.
Зверь, сначала, как бы лёг на брюхо, а потом, сел на задние лапы, и приветливо замахал коротким хвостом. Из кустов вышел человек в одежде из шкур животных. Вооружён он был копьём, похожим на древнерусскую рогатину. Это копьё с листовидным наконечником и поперечиной позади наконечника. Я убрал лук, поднял алебарду и просто стоял, глядя на этого человека.
– Кто такие? Что здесь делаете? – спросил он на народном языке с сильным акцентом.
– А ты добрый человек, кем будешь? – в ответ я спросил его на горном наречье.
Собеседник сильно удивился, но сразу взял себя в руки.
– Не вежливо вопросом на вопрос отвечать!
– А вежливо детей зверем пугать? Он ведь был готов и на меня броситься.
– Я готов извиниться за действия Барса.
– Хорошо, тогда отвечу на твой вопрос. Мы тут жили недалеко, на хуторе. Вчера на нас напали бандиты, убили отца и брата. Мы решили уехать отсюда.
– А что с бандитами?
– Лежат там, в овраге, возле хутора. Если за прошедшую ночь звери не растащили.
– Сколько их там?
– Семеро, а почему ты спрашиваешь, кого-то из ваших обидели?
– Они вырезали хутор моих знакомых охотников. Отец, две дочери, мать, и молодой зять. Они охотники, а не воины. Эти их в ближнем бою положили. Я думаю, сначала в гости напросились, а потом напали. По следам их и было семеро. Значит все там у вас, я могу пройти посмотреть?
– Ты можешь даже наш хутор забрать себе. Мы уезжаем навсегда.
– Я бывал возле вашего хутора. Добрый дом и подворье крепкое. Я могу его у вас купить. У меня есть золотой песок. Возьмёшь?
– Нет, жадные люди подумают, что я знаю, где его можно намыть, беды не оберёшься.
– Тогда вот есть шесть золотых монет. Сколько тебе отдать за твой дом.
– Я цен не знаю. Полина, сколько стоит наш дом?
– Мы купили за четыре золотых и двадцать серебряных. Потом отец ещё конюшню поставил.
– Ты слышал? Там еще и вещей много осталось. Так что, думаю, правильна цена будет пять золотых. Но мы там всё бросили, и ты мог ничего не платить. Поэтому прошу за наш хутор четыре золотых.