Меня проиграли миллиардеру
Шрифт:
С глухим аханьем поворачиваюсь к мужу.
– Князев?! – шокировано выдыхаю я, едва не падая в обморок от происходящего. – Ты совсем уже ополоумел?!
– Рот прикрыла, – слишком грубо прилетает в мой адрес, из-за чего мне до безумия хочется с кулаками набросится на мужа и привести его в чувство. Он ведь сам меня отдает! За что тогда так больно бьет меня словами?
От горькой обиды в груди все спирает адской резью, а глаза застилает гремучая пелена слез.
– Я никогда тебе этого не прощу, Андрей.
– Еще слово, и ты при мне будешь ему отсасывать. Забыла, кто я?
Зажмуриваюсь, медленно сминая пальцами подол
– Нет, милый. Ты слишком часто напоминаешь о том, какой ты подонок!
Муж в секунду превращается в разъяренного зверя и подрывается с места, а я будто приросла к полу, готовая к наказанию, вот только внезапно Гаспаров останавливает Князева расслабленным, но в то же время резким движением руки.
– Подожди, пять минут назад эта женщина стала моей. Разберешься с ней через месяц. Если повезет, а если нет… – Роман насмешливо кривит верхнюю губу, после чего мягко обращается ко мне: – Тамилана, у тебя есть десять минут, можешь взять самое необходимое, пока я закончу обсуждение формальностей с твоим мужем. Кстати, красивое платье, не снимай его. Надеюсь, в моем доме оно мне понравится еще больше.
Каждое сказанное слово попадает в меня удар за ударом, провокация чистой воды, а его тон настолько ласковый, будто перед ним упрямый ребенок! Из распирающей от возмущения груди вырывается сдавленный смешок, и я в полном отчаянии качаю головой, после чего пытаюсь ответить самоуверенному подонку, но лишь ощущаю, как дрожат мои губы, и вижу, как Роман наблюдает за мной с какой-то холодной нежностью во взгляде. Сейчас мне даже плевать на кипящего яростью Князева. Пусть он захлебнется ей, урод! Все они уроды!
Охваченная множеством кусающих эмоций, я разворачиваюсь и опрометью несусь по лестнице на второй этаж.
Но не успеваю перевести дыхание, как за спиной раздается череда тяжелых шагов, а затем меня хватают сильные руки, впечатывая спиной в стену.
– Я позволю тебе уйти, – Князев говорит так зло, что опаляет жаром дыхания мою кожу, после чего до боли впивается грубыми пальцами в мои щеки и сдавливает настолько сильно, что из глаза ускользает слезинка. – Но если узнаю, что ты легла под него, – рычит так, что я задыхаюсь в исходящей от него агрессии. – Если его член окажется в тебе, убью и тебя, и его. Ты поняла меня?! – Боль настолько сильная, что у меня не хватает мужества ответить этому ублюдку. – Я не слышу?! – и тут я вскрикиваю от мучений и быстро трясу головой. – Не вздумай, Тамилана. Не делай того, о чем потом пожалеешь. Через месяц жду тебя домой, – цедит он сквозь зубы и, небрежно оттолкнув мое лицо, уходит, а я, с шумом хватая ртом воздух, разминаю пальцами затекшую от боли челюсть.
Напоминаю собой игольницу, в которой больше не осталось места. Он наполнил меня острыми пиками до самого основания. Я сплошной комок боли, и мне с трудом удается взять себя в руки и сдержаться, не начав биться в истерике. Сейчас мое единственное желание – действительно исчезнуть из этого дома. К черту все!
Я даже не понимаю, как собираю чемодан и самое главное, что я туда кладу. Не осознаю, как спускаюсь вниз, где снова оказываюсь под прицелом тяжелых взглядов. Но сейчас я рада, что мое лицо скрыто солнцезащитными очками, именно это помогает мне бросить прощальный взгляд на мужа, и, не посмотрев на Романа, я молча выхожу из зала, а затем и из дома.
Следую к стоящей на парковке машине, не имея никакого понятия,
Внутри все снова напрягается, особенно когда справа от меня ощущается движение, прежде чем Гаспаров располагается рядом.
Не поднимая глаз, я ощущаю на себе пристальный взгляд, но не подаю вида, боясь, что просто-напросто не смогу выдержать подобное внимание. Если взгляну на него, рассыплюсь горсткой пепла рядом с его дорогими ботинками.
Внезапно ощутив нежное прикосновение к щеке, я отшатываюсь, буквально вжимаясь в дверцу машины. Не хочу, чтобы он трогал меня, у меня не осталось сил держать маску. Я подавлена и раздавлена, словно жалкое насекомое.
– Куда едем, Роман Владимирович? – раздается голос водителя, и я слегка веду плечами. Неудобно, что эту мимолетную сцену мог увидеть кто-то еще. Но поздно…
– Домой.
9
Всю дорогу мы проводим в кричащей тишине. Кажется, даже дыхание такое тихое, что в легкие не поступает достаточное количество кислорода. Моя жизнь – сплошное поле боя, вот только если старое было мне знакомо и я знала, где пройти, не подорвавшись на мине, то новое – пугает. Но в то же время притягивает. Это открытие вселяет страх и одновременно волнует.
Боже, я будто попала в какую-то сумеречную зону.
Устало прикрываю глаза и откидываюсь назад, сегодня я перенесла слишком много стресса, и мой мозг до сих пор не может принять новую безысходность. А еще я зачем-то без конца прокручиваю в голове проклятый вечер, из раза в раз обжигаясь об собственное унижение, что так любезно подарил мне муж перед всеми гостями. Причиненная им же физическая боль постепенно приглушается чем-то тяжелым, все тело наливается свинцом, я устала настолько, что оно кажется неподъемным, а веки буквально слипаются. Словно откуда-то издалека до меня доносится треск гравия, прежде чем неровная дорога окончательно укачивает меня, принося долгожданное спокойствие. Так хорошо…
– Тамилана, – ласковый голос вместе с мягким поглаживанием по голове вынуждает открыть глаза. Правда это удается мне только с третьей попытки, после чего, словно удар электрошокера, меня поражает мысль, что моя голова лежит на коленях мужчины. Проклятье, быстро сглатываю, позволяя сердцебиению вновь заработать в режиме бешеного моторчика. – Приех…
Я подрываюсь до того, как Гаспаров успевает договорить, и быстро ощупываю лицо, не хватало еще обслюнявить его штанину, но, слава богу, мой рот сухой. Прочищаю горло и моргаю, прижимая ладони ко лбу.
Уже знакомы тихий смех раздается справа от меня, и я окончательно возвращаюсь в реальность.
– Клянусь, я тут ни при чем, твоя голова сама набросилась на мои колени.
Заставляю себя обернуться и посмотреть на Гаспарова. С тревогой и раздражением я наблюдаю за его идеальным лицом, пытаясь понять, что, черт возьми, так забавляет этого подонка? Он считает, выиграть девушку в карты и забрать себе, как первобытный человек, это в порядке вещей?
– Я дам тебе время привыкнуть, – от обыденности его тона мои брови невольно взлетают вверх. – Идем, покажу твой новый дом.