Меня зовут Фрайди
Шрифт:
Я села и задумалась. Теперь, когда ПБ снова летали, не следовало ли мне поехать сначала в Сидней? Из Каира в Мельбурн и обратно был — по крайней мере раньше — еженедельный рейс. Если он был отменен, можно было поехать подземкой и надводными судами через Сингапур, Дели, Тегеран, Каир, потом на юг до Найроби — но это было бы дорого, долго и ненадежно, пришлось бы на каждом шагу раздавать взятки, и все время существовала возможность застрять где-нибудь из-за местных беспорядков. Я могла оказаться в Кении, не имея достаточно денег, чтобы подняться по Стеблю.
Последняя
Я позвонила в Окленд, не удивилась, когда компьютер сказал мне, что код Иена не действует. Я проверила, сколько времени было сейчас в Сиднее, и позвонила в университет, но не стандартным способом, через секретариат, а сразу набрав код биологического факультета, который я узнала месяц назад.
Я узнала знакомый австралийский акцент. — Айрин, это Марджори Болдуин. Все еще пытаюсь найти свою заблудшую овцу.
— Я представляю! Дорогая, я пыталась, честное слово, передать твои слова. Но профессор Фредди так и не появился в своем кабинете. Он покинул нас. Уехал.
— Уехал? Куда?
— Ты не поверишь, сколько людей хотели бы это знать! Я не должна говорить тебе даже это. Кто-то убрал его стол, у него на квартире не осталось никаких его следов — он просто исчез! Больше я ничего не могу тебе сказать, потому что никто больше ничего не знает.
После этого разочаровывающего разговора я на некоторое время задумалась, потом позвонила в службу охраны «Виннипегские оборотни». Я добралась до самого большого начальника, до какого смогла, он представился заместителем командира, и я честно сказала ему, кто я (Марджори Болдуин), где я (в Лас-Вегасе) и что мне нужно — что-нибудь, что приведет меня к моим друзьям. — Ваша компания охраняла их дом до того, как он был продан. Не могли бы вы сказать мне, кто купил его или какой агент продал его?
Вот когда я действительно захотела иметь не только звук, но и изображение! Он ответил:
— Послушай сестренка, я чую полицейского даже через терминал. Можешь вернуться и сказать своему начальнику, что он ничего не получил от нас в последний раз, и в этот раз он тоже ничего не получит.
Я сдержалась и тихо ответила:
— Я не полицейский, хотя я понимаю, почему вы можете так думать. Я действительно нахожусь в Лас-Вегасе, и вы можете в этом убедиться, перезвонив мне сюда, за мой счет.
— Не интересует.
— Очень хорошо. Капитан Торми владел парой вороных морганов. Не могли бы вы сказать мне, кто купил их?
— Мусор, отвали.
Иен был абсолютно прав в своем выборе: «Оборотни» были действительно преданны своим клиентам.
Если бы у меня было достаточно времени и денег, я могла бы раскопать что-нибудь, поехав в Виннипег и/или Сидней и занявшись расследованием самостоятельно. Если бы да кабы… Фрайди, забудь об этом; ты, наконец, осталась совершенно одна; ты их потеряла.
Хочешь ли ты видеть Голди так сильно, чтобы оказаться вовлеченной в войну в Западной Африке?
Но Голди не хотела остаться с тобой так сильно, чтобы отказаться от участия в этой войне — это тебе ничего не говорит?
Да, это говорит мне кое-что, о чем я знаю, но признаю очень неохотно: я всегда испытываю
Ну, ладно, завтра едем в Найроби. Сегодня напишем сообщение о Черной Смерти для Глории и Мортенсонов. Потом выспимся и уедем. Гм, разница во времени десять с половиной часов, попытайся выехать пораньше. А потом перестань переживать о Дженет и Ко, пока не вернешься со Стебля, решив, куда переселяться. Потом ты сможешь позволить себе потратить последний грамм на отчаянную попытку найти их… потому что Глория Томосава позаботится обо всем, если сказать ей, какую планету ты выбрала.
Я действительно выспалась.
На следующее утро я уложила вещи — в ту же самую старую сумку — и слонялась по кухне, выбрасывая одни вещи и оставляя другие с запиской для хозяина дома, когда зазвонил терминал.
Это была та симпатичная женщина из «Гиперпространсвенных», мать шестилетнего сына. — Рада, что застала вас, — сказала она. — У моего шефа есть к вам дело.
(«Timeo Danaos et dona ferentes») Я подождала.
Показалось глупое лицо Фосетта. — Вы заявили, что вы курьер.
— Лучшая.
— Надеюсь, что это правда. Есть работа, внепланетная. Интересуетесь?
— Конечно.
— Запишите. Фрэнклин Мосби, «Искатели, инк.», комната 600, Шипстоун Билдинг, Беверли-Хиллз. А теперь поторопитесь; он хочет встретиться с вами до полудня.
Я не стала записывать адрес. — Мистер Фосетт, это стоит вам один килобак плюс стоимость поездки на подземке в обе стороны. Авансом.
— Что? Глупости!
— Мистер Фосетт, я подозреваю, что вы могли обидеться на меня. Вам могло показаться смешным заставить меня побегать впустую и потерять день и деньги на поездку до Лос-Анджелеса и обратно.
— Смешная девчонка. Послушайте, вы можете забрать деньги за билеты здесь, в офисе — после интервью; вам сейчас нужно ехать. А насчет этого килобака… мне сказать вам, что вы должны с ним сделать?
— Не утруждайте себя. Как старшина корабельной полиции я рассчитывала бы только на зарплату старшины корабельной полиции. Но как курьер… я лучшая, и если этому человеку действительно нужен лучший курьер, он заплатит мой гонорар за собеседование, не задумываясь. — Я добавила:
— Вы несерьезны, мистер Фосетт. До свидания. — Я отключилась.
Он перезвонил через семь минут. Он говорил так, будто слова причиняли ему боль. — Деньги на поездку и килобак будут на станции. Но килобак будет вычтен из вашей зарплаты и вы отдадите его назад, если не получите работу. В любом случае, я получаю свои комиссионные.
— Я не верну его ни при каких обстоятельствах, и вы не получите от меня никаких комиссионных, потому что я не назначала вас своим агентом. Возможно, вы сможете получить что-то от Мосби, но, если так, это не должно повлиять на мою зарплату или гонорар за собеседование. И я не собираюсь ехать на станцию и ждать, как мальчишка, который играет в охоту. Если вы действительно серьезны, вы пришлете деньги сюда.