Меня зовут Синдбад Мореход
Шрифт:
Искандер как в воду глядел - пройдет немного времени и византийские купцы будут вздрагивать, услышав имя бесшабашного пирата - Касим по прозвищу Фантомас.
В Багдаде юноша первым делом встретился с дядей. Гуфар уже знал какая беда приключилась с 'Амирой' , уточнил - правда ли то что удалось сжечь боевую галеру - подивился услышанному рассказу. Пытаясь приободрить племянника, напомнил, что его отец начал торговую карьеру в двадцать пять лет, а ему нет и девятнадцати и у него есть дядя, который всегда поможет деньгами и поддержит. Хотел еще что-то сказать, но подняв на парня взгляд сразу забыл - что. Вместо ожидаемо угрюмого выражения лица на лице племянника сверкала озорная улыбка.
– Мальчик мой, Искандер! Ты здоров? Чему ты улыбаешься?
– Я просто радуюсь что у меня такой замечательный дядя.
– От этих слов сразу
– А еще хочу тебе сказать - деньги мне не нужны, я сам сказочно богат. Ты ведь помнишь какие я самоцветы привез из Индии....
Юноша рассказал дяде про клад. И про то что одного только золота столько что и силач не поднимет, а драгоценных камней столько что и в ведро не поместятся. Гуфар и верил и не верил, но выслушав до конца рассказ племянника решил что если даже мальчик 'случайно' в два раза преувеличил размер клада, все равно это неслыханное богатство. За кладом решено было отправляется на 'Саффане' как на самом надежном судне. А оно вернется из Индии не раньше чем через два с половиной - три месяца. Как раз за это время можно успеть закончить все важные дела в Багдаде, перебраться в Басру и подготовить там не торопясь попутный груз. Самбук прибыл как по расписанию, пока шли разгрузочно-погрузочные работы сменили потрепанный такелаж и парус на гроте. Через три недели после прихода в Басру, обновленная и полностью готовая к рейсу 'Саффана' взяла курс на восток.
После того как самбук был полностью выгружен в Пахарпуре, он в балласте вышел из гавани и взял курс вдоль побережья на север. Команде ничего не объясняли, но раздавшийся слушок что это задание Аль-Барид (почтовое ведомство Халифата совмещающие службу внешней разведки) устраивал всех. Судно встало на рейде возле рыбацкой деревушки в пятнадцати километрах от заветного пляжа. Гребцам шлюпки которые доставили Искандера с дядей на берег было сказано, что эта деревня контрабандистов и если они начнут задавать вопросы, то им сразу же отрежут языки. Мера была излишняя - выбранные для поездки матросы ни бельмеса не понимали на санскрите, а для деревенских арабский был и вовсе тарабарщиной. Купцы переговорив с двумя 'контрабандистами' - владельцами небольшой лодки с парусом сшитым из пальмовых листьев (такие паруса используются в юго-восточной Азии до сих пор) - перегрузили на нее шесть заранее приготовленных ящиков и отбыли с ними в неизвестном направлении. К полудню следующего дня 'контрабандисты' доставили купцов с потяжелевшими ящиками на судно, а сами получив расчет, довольные (еще бы - получить за сутки безделья сумму, превышающею заработок за месяц упорного труда) отбыли не попрощавшись. Ящики перенесли в каюту Гуфара которую он делил с племянником и продолжили рейс. Обратный путь в Халифат показался Искандеру очень длинным и однообразным. Чтоб отвлечься, он часто выходил на палубу и работал с такелажем, наравне с другими матросами не уступая им в мастерстве. Когда проходили Цейлон, юноше исполнилось девятнадцать. Далее до самого шторма ничего не менялось - сплошная рутина. И вот наконец финальный аккорд воспоминаний Искандера - очередная вспышка молнии освещает нависшую волну - чтоб увидеть гребень которой, ему приходится высоко задрать голову. Делает порывистое движение чтоб ухватится за фальшборт до которого не более двух метров, но не успевает - страшный удар, звон в ушах, темнота.
– Искандер, ты что не слушаешь меня?
– все также полушепотом проговорил дядя.
– Д я все слышу! Пока шаити гналась за нами - Джабаль, двое матросов и ты перенесли ящики в трюм и расчистили его часть.
– Также полушепотом ответил я.
– Ну да. Я вскрыл пайол (доски настеленные поверх балласта) и спрятал сокровища среди балласта (балласт - как правило крупные валуны уложенные между шпангоутами и раскрепленные мелким щебнем и песком), засыпал все песком, потом велел выбросить за борт наполненные щебнем ящики и заполнить грузом свободное пространство трюма.
– Дядя, а зачем ты соврал капитану? У нас же нет торгового дома в Серифе.
– Потому что Сериф всего в трех-четырех днях пути - обещанное серебро того стоит. Вот только оставлять нас в живых он бы в любом случае не стал. Я его узнал - он сын одного из наибов эмира Маската. Лет десять назад мы с Али Аббасом были в доме его отца. Тогда он еще возглавлял местный ал-джунд (служба ведавшая оснащением и вооружением войска) и мы попытались поучаствовать в поставках вооружения. Подарки он принял, но вопрос как помню не решился. Его сыну тогда было примерно лет двадцать пять и представил он его как морского офицера. Так что
– Эй! Старик!
– Голос вахтенного прервал наш диалог.
– Тебе что, всегда нужно дать пинка чтоб вспомнил о своих обязанностях?
– Нет уважаемый, уже иду.
– Подхватив ведро, дядя поспешил к колодцу. А у меня появилось время подумать.
Значит так Саня: если ты сейчас не лежишь в психушке, то ты сказочно богат и у тебя такая вилла на средиземноморском побережье, что обзавидуются все члены политбюро. Твоему телу девятнадцать лет и к этим годам ты отправил на тот свет хренову тучу людей. И еще хренова туча людей стоит между тобой и твоим богатством, и жить тебе осталось если не включишь мозги две недели. Вот если попробовать прием Искандера - выбить из суставов большие пальцы кистей рук и освободится от колодки, то до берега я доплыву по любому, но опять же - сокровища и дядя, да и шлюпка наверняка на воде. А если попробовать ночью, по-тихому помножить на ноль бандюганов и увести самбук. Вообще бредовая идея - вдвоем с дядей даже парус не поднять, а чтобы мало-мальски управлять 'Саффаной' нужно человек восемь, никак не меньше, да и дозорные на берегу враз поднимут тревогу. Кроме всего прочего, как подсказывал опыт Искандера - призовая команда не просто бандиты, а в основном бывшие гулямы. Оказалось гулямы - это предтечи янычар, которые еще в детском возрасте (отсюда и название гулям - мальчик, раб) покупались на невольничьих рынках, после чего из них воспитывались умелые воины. Перспективные ученики обращались в ислам и становились свободными, так как по законам ислама мусульманин не мог быть рабом. Гвардия гулямов будучи чуждой коренному населению, была преданна только эмиру, превратившись в действенную силу способную противостоять как внешним так и внутренним врагам. В семье как известно не без урода, и те из них кто потерял свое место в гвардии за различные проступки, по болезни или после ранений пополняли собой различные преступные сообщества. Тот же самый Лев Триполитанский - легендарный пират тоже из гулямов.
В таком случае остается следующий вариант - ночью, когда будет как сейчас хороший ветер с моря, по-тихому убрать вахтенного, спустить дядю в шлюпку и перерезать якорный канат. Берег - сплошь скалы, и если остальные очухаются нескоро - то самбуку хана, главное хорошо запомнить место где он затонет и дождавшись когда пираты уберутся, понырять за сокровищами вовремя отлива. Если шум поднимется раньше времени, постараться использовать темноту и неразбериху для максимального сокращения трудоспособного коллектива, или просто попытается спихнуть весла в море.
Из раздумий меня вырвала сильная боль в лодыжке. Зашипев от боли, я поднял взгляд. Ну конечно скалящая рожа Абида (это который с бельмом) наступившего мне на ногу, и такая же довольная физиономия Басма стоящего в полуметре от друга. Не знаю дружили ли они раньше, но сейчас явно сдружились против меня.
– Эй! Зачем ноги подставляешь?
– Зазвучал в притворном возмущении его визгливый голос.
– Хочешь чтобы уважаемые люди запнулись да?
– А ты сотри соплю с глаза, чтобы лучше видеть.
– Я как можно презрительней сплюнул сквозь зубы в сторону приятелей.
– А то будешь, как твой дружок с перевязанной рукой ходить и улыбается беззубым ртом.
Улыбки на рожах приятелей исчезли - словно ветром сдуло, уступив место звериному оскалу. Мгновение спустя на меня посыпались пинки и затрещины. Первым рухнул Басим - пальцы его правой ноги метившей мне под ребра с громким хрустом встретились с моей коленкой. Секунду спустя взвыв в полный голос от меня отскочил Абид - его кулак летящий мне в лицо, со всего маху ударил по массивной дубовой колодке. Но если бы не Фарах, легкими ушибами и синяками я бы в этот раз не отделался. Когда Абид вновь повернулся ко мне, в его глазу горело безумие а в руке сверкнула сталь. Достав свой кинжал, между нами встал Фарах.
– Уйди с моей дороги, или я зарежу тебя и все равно убью этого шакала.
– На губах Абида появилась пена, а голос стал глух и дрожал.
– От шакала слышу!
– Но на мой выкрик никто внимания не обратил. И тогда заговорил Фарах
– Спрячь кинжал Абид, или ты хочешь чтобы Хасин переломил об колено твой позвоночник?
– Голос парня был на удивление спокоен и даже весел.
– Ты забыл что бывает с теми кто ослушается капитана?