Меня зовут Синдбад Мореход
Шрифт:
– Вахтенный, blia! Якорь тебе в задницу! Где лампа blia! Я чуть не упала. Развели тут бардак без меня, blia! Саня, ты что, спишь? Подьем! Ты же обещал грелку в полный рост - забыл? Инга, ты не представляешь, что он со мной вытворяет, прямо хочется выть и лезть на стену.
Вслед за фразой произнесенной как бы шепотом, последовал ее смешок, к которому присоединилось еще одно хихиканье.
Да они похоже надрались в зюзю. Первый раз вижу Марго пьяной.
– Конечно не сплю, жду тебя, А кто это с тобой?
– Позволь представить
Спорить или выговаривать что-то поддатым девицам - дохлый номер. Аргументов они не понимают, и на любое несогласие и противодействие реагируют агрессивно. Поэтому я спорить не стал, а почти ласково проговорил:
– Давайте раздевайтесь и ложитесь, а я сейчас быстро разберусь с этим бардаком, и вернусь. Так, давайте девочки, я вам помогу.
Моя помощь состояла в снятии верхней одежды, обуви, и укладки принцесс в люлю, то есть в кровать первого уровня.
Признаюсь, был сильный соблазн бухнуться туда же, и устроить дикий амур де труа. Пьяные леди при раздевании хихикали, и были как бы не против, но посчитал, что это может на данном этапе осложнить дальнейшие отношения, а если леди не против, то никуда ЭТО от меня не убежит, и вышел 'наводить порядок'. Когда вернулся через минут двадцать, дамы как я и надеялся, сопели в обе дырочки. Забрался на второй ярус, и под сладкую мысль о завтрашней мести принцессам, снова уснул.
С утра навалилось столько дел, что о мести и думать забыл. Первым делом занялся допросом команды 'Толстяка' - откуда и куда, какой груз, кто пассажиры, и т.д. Допросив пару моряков, выяснилось, что они нечего толком не знают, но жив и сравнительно цел капитан (пара стрел в ноге) по имени Юг, который точно знает все. Вдумчиво поработав с Югом, выяснил - рейс фрахтовый, до Константинополя. Наниматель Калафат, наместник (теперь уже бывший) византийской половины острова. Груз разнообразный, но ценный, сформированный из конфиската у контрабандистов и купцов халифата. Пассажиры - полсотни личной охраны наместника, сотня отборных наемников, нанятых на деньги Калафата для поддержки Романа Лакапина на период до его коронации, сам наместник, с десяток слуг и его наложница. Благодаря нашим усилиям, количество пассажиров уменьшилось до двух десятков, которые в ближайшее время, когда достигнем западную оконечность Кипра, покинут борт 'Авроры'. При этом будут полностью уверены в том, что они единственные уцелевшие, кого мы спасли после кораблекрушения. Команда 'Толстяка' задержится на пару дней, и сойдет в Александрии с такими же воспоминаниями. Жаль, не прихватили запасной компас - а то бы оставили неф, и долетели до дома за сутки, а если постараться и рвать когти, то и вовсе за день. Всего-то делов, пройти четыреста километров при почти попутном ветре. Пока занимался ротацией кадров - кого куда, и перевязывал раненых, подлетел помятый и нахохленный Дед. На мой осуждающий взгляд отреагировал моментально.
– Саня, сделай рожу попроще - я между прочим, делал твою работу, допрашивал в свободной форме Лору. А чтоб ее разговорить, предложил выпить по старинному райскому обычаю по чарке вина за знакомство. Благо, что у бывшего наместника с вином было все хорошо.
– А до тормоза в употреблении алкоголя никто не додумался?
– Наоборот! Чтоб алкоголь заработал как сыворотка правды -
– Дед, кончай лапшу на уши вешать, а то я тебя не знаю. Что-нибудь интересное есть?
– Есть - все интересное. Но ничего срочного, до вечера оклемаюсь, тогда и поговорим.
Отобедав, решил, что пора идти будить девочек. Метод побудки выбрал экстремальный - в виде кубка холодной воды. Хотел было прихватить с собой рупор, но передумал - глухие заики принцессы - это перебор. Девичий визг, и привычное ' - Саня, ты гад!' прозвучали для меня песней.
– Подъём! Быстро умываемся, одеваемся. Построение на главной палубе через десять минут - время пошло.
Десятью минутами, конечно же, и не пахло - но я как бы этого не заметил, и где-то через полчаса пред мои очи предстало два чуда. Передо мной стояли сестры-близняшки, отличимые только в полутонах. Нет, наверное, все-таки сестры погодки - стати Инги слегка превосходили размеры Марго, но это возрастное, через годик-два они сравняются. Сходство усиливала одинаковая одежда - сафьяновые черные полусапожки, зауженные черные шаровары из тонкой шерсти, шерстяной, приталенный полукафтан с глубоким вырезом, из которого выглядывала тельняшка. На голове красовались черные треуголки с белым кантом и пиратской символикой. Из моих эскизов на тему 'королева пиратов' рыжая выбрала этот для повседневной носки, и заказала два комплекта, одним из которых поделилась с подругой.
– Марго, ты в курсе, что в море у нас сухой закон?
– Шмыганье носом и взгляд в палубу был мне ответом.
– А за нарушение закона у нас списание на берег - тоже знаешь?
– Короткий кивок.
– Учитывая неординарную ситуацию, твое особое положение и первое нарушение - до прихода в Александрию будешь драить палубы, и свою подругу прихвати, а то если залетит по мелкому, то не будет знать, как правильно управляется со шваброй.
– Сам драй свою палубу! Я к тебе не нанималась!
– Высоко задранный подбородок и презрительный взгляд Инги был мне ответом. Ну да, лошадка с норовом.
– Спорить с капитаном!?
– Ты мне не Капитан!
– Если я тебе не капитан, то твое место на корме, среди пленных. Которые ближе к вечеру будут доставлены на Кипр и отпущены на все четыре стороны. Выбирай - швабра или шлюпка.
– А ты не боишься, что Аль - Барид когда узнает, кто сорвал тщательно разработанные и успешно проведенные важнейшие операции по внедрению агентов прямо во дворцы крайне интересных для Халифата государств, захочет с тобой... кхм... познакомиться.
– Взгляд шантажистки полыхнул торжеством.
– Да не особо.
– Я лениво пожал плечами.
– Ты забудешь о нашей встрече, как только окажешься на берегу, а Дед и Марго туда не пойдут - не в их интересах.
– Точно придурок!
– Корма там.
– Указал я пальцем.
После ухода Инги, рыжая заметно приуныла, но оспаривать мое решение не стала - как ни крути, командир на то и командир, чтоб принимать решения. Но не прошло и десяти минут, как Инга вернулась. Вид она имела очумевший.