Меня зовут Синдбад Мореход
Шрифт:
Поздний завтрак, практически обед, проходил в малой гостиной. Из ближников за столом отсутствовала только Делика. Дед категорически запретил до поры светить наш засадный полк, и прислуживала нам недовольная брюнетка с фиолетовыми глазами. Императрица проявила невиданный либерализм, и присутствовала на завтраке вместе со всеми - во главе стола, разумеется. После отчета все приступили к трапезе, а Зоя, все это время поглощавшая завтрак, уже насытившись, откинулась на спинку дивана.
– Я слышала, что ты можешь незаметно похитить любую вещь...
– хлеба августа уже
– Этот брильянт я хотел подарить своему отцу.
– привычным движением достал из ворота рубахи кулон.
– Но не успел - он умер. С тех пор постоянно ношу его в память о нем. Умнейший был человек, а про воровство говорил: сколько вор не ворует - тюрьмы не минует...
После того, как вывел из гипноза присутствующих, как ни в чём не бывало продолжил.
– Да и постыдное это занятие. Но раз августа желает, то понарошку, разок, думаю можно.
С этими словами встал из-за стола и обошел вокруг него, легонько касаясь каждого присутствующего. Когда пошел на второй круг стал выкладывать напротив каждого 'подарочки'. Зоя получила свой браслет удивительно тонкой работы (ох и намучился я, пока справился с застежкой), Марго - свое любимое колечко с сапфиром, Инга - ритуальный стилет, парни - свои кошели, а синеглазка - свой оберег, который никогда не снимала с шеи. Публика с удивлением разглядывала вновь приобретенные вещи, затем порывисто охлопала и ощупала те места, где они должны находиться, затем потрясенно уставилась на меня. У всех в глазах стоял немой вопрос - КАК?!
– Надеюсь, Ваше Императорское Величество, я ответил на ваш вопрос?
– Да уж, впечатлена!
– и тут же хмыкнула, - Считаю, всем очень повезло, что твой отец был достойным человеком и должным образом отнесся к воспитанию сына.
– Спасибо за добрые слова, августа!
– я сделал вид, что смахнул набежавшую слезу, - Вы очень сильно растрогали меня!
Изобразив на лице смущение и раскаянье, приблизился и положил перед ней цепочку с распятием. Дубль номер два - удивленный взгляд на цепочку, ощупывание шеи, потрясенный на меня.
– Ах ты!..
– Зоя от крайнего возмущения даже захлебнулась воздухом, - Ну ты и наглец!
– почти восхищенно проговорила она, и уже строго добавила, с прищуром оглядывая меня, а под конец фразы и всех остальных, - Надо будет не забыть приказать сварить тебя в кипятке. Чтоб и другим мошенникам неповадно было обворовывать императрицу.
И тут же не выдержала и рассмеялась. Я глянул на друзей, и сам рассмеялся - действительно, смешно - вытянутые бледные лица с выпученными глазами и приоткрытыми ртами. Смех у Зои был приятный - бархатистый, с едва заметной хрипотцой. Постепенно отмерли мои ближники, и дружный смех еще пару минут оглашал своды зала. Интересно, они знают пословицу, что в каждой шутке есть доля шутки? А вслух сказал.
– Это императорам надо опасаться кипятка, а таким молодцам, как я, он только на пользу.
– на недоуменные взгляды публики рассказал сказку Ершова о коньке-горбунке. А некоторые фразы удавалось даже рифмовать.
– Царь велел себя раздеть,
Два раза перекрестился, -
Бух в котел - и там сварился!
Сказка никого не оставила равнодушными - эмоции на
– Ну все - делу время, а потехе час. Всем спасибо за внимание! Все свободны! И мне пора. Императрица!
– поклон, - Дамы и господа - вперед! История не забудет наших свершений!
Константинополь, в преддверии близких праздников коронации, еще продолжал преображаться. Горожане в предвкушении грандиозных зрелищ изнывали в нетерпении, и ругали 'понаехавших тут', без которых и так не протолкнуться, но уже в отличии от вчерашнего дня, на беспечные лица некоторых граждан легла легкая тень обеспокоенности.
Идти к паперти слушать 'откровения' юродивых было еще рано, и я свернул в квартал мастеровых, что в южной части города, в районе вланга, недалеко от побережья. В самом центре квартала зашел в средних размеров и средней ветхости харчевню - в самый раз для парня в поношенной. но чистой матросской робе. Народу было много - самый обед, и мне едва удалось найти свободное место на скамье у стола, за которым уже трапезничало пятеро мастеровых. Как выяснил из дальнейшего разговора - три гончара - отец и двое сыновей, и их соседи - братья шорники (специалист по конской упряжи) У меня, скорее для приличия, спросили, кто таков буду, и как здесь оказался. Сказал, что моряк с Кипра, а в квартале оказался с целью приобретения подарков для родителей невесты, по ценам, так сказать, от производителя. Посетовал, что завтра уходим, и не смогу увидеть грандиозный праздник, посвященный коронации - а то бы мой рассказ о нем, плюс подарки, не оставили бы родителям девушки возможности для отказа. Мои откровения вызвали понимающие улыбки сотрапезников, а глава гончаров обратился к своему младшему.
– Вот смотри, Николка, как умные люди делают! А то как вспомню, сколько денег твой брат извел на ухаживания и подарки, так до сих пор голова кругом идет. И ведь не в коня корм - третий год уж пошел, как женат, а все еще жена не брюхатая. А ты, паря, - это уже мне, - особо не переживай - не попадешь на коронацию - целее будешь.
– на мой недоумевающий взгляд, на тон ниже пояснил, - Ходят слухи, что коронация может обернуться большой кровью...
– мой открытый в недоумении рот и выпученные глаза прорвали плотину осторожности, и Нестор выплеснул на благодарные уши провинциала все новости.
Как оказалось, Роман сразу после коронации решил очистить город от бесполезных нищенских слоев населения, живущих на дотации в виде ежедневной раздачи бесплатного хлеба, а взамен пополнявших криминалитет столицы. Пользы от них никакой, а казне грандиозные убытки. Расправиться с этой категорией жителей пытались все императоры, начиная еще с Юстиниана, но в итоге кровавых бунтов росло только количество бесплатных пекарен и кварталов, населяемых бездельниками. План Романа был по военному простым - подсыпать в муку, поставляемую в бесплатные пекарни, отраву. Когда начнется массовый мор черни, окружить кварталы наемниками, и уничтожать всех, кто пытается вырваться - якобы, с целью не допустить распространения заразы. А тех немногих, кто останется жив в результате длительного карантина, изгнать из города навсегда, предварительно заклеймив, чтобы никогда больше не впускать в город. Освободившиеся земельные участки за большие деньги Роман продаст иноземцам.