Меня зовут Синдбад Мореход

Лед

– Везде свои глаза и уши.
– как бы на вкус попробовал препозит мою фразу, - Так и есть, Александр. Это в табеле о рангах по империи, я во втором десятке - а в большем дворце я первый, после императора, конечно. И давай на ты. В том же табеле мы практически соседи. А меня можешь звать Моисей.

– Моисей?! Где-то я слышал это имя.

Препозит хрюкнул, затем рассмеялся в голос и до слез.

– Да ты ко всему еще и шутник!
– утирая слезы, сказал он.
– Фух, давно так не смеялся... Ну все. Грация - твоя персональная починенная. Звонок справа у стола в кабинете, и у изголовья в спальне. Знает все, и решит любые бытовые вопросы, а

я побежал.

Грация - строгая дама под сорок, как оказалось, не служанка, а секретарь, писарь и распорядительница, под началом которой был еще штат служанок - официанток, постельничих, костюмерш. На ужин в Христориклин решил не ходить, а попросил Грацию принести в кабинет что-нибудь съедобное на свой вкус. Количество закусок, салатов, выпечки, супов, основных блюд, напитков и десертов, не поддавалось исчислению - этим съестным можно было накормить до отвала отделение срочников-первогодков, и еще бы осталось!

Ночью, когда уже засыпал, услышал, что кто-то крадется в мою спальню. Не успел еще достать свой стилет, как услышал слова, произнесенные шепотом.

– Саня, можешь не доставать свой ножичек - это мы пришли, мириться.
– слова Фройляйн сопровождали смешки Марго... Мирились мы до утра. Под конец, я чувствовал себя индейской трубкой мира, которую выкурили до самого мундштука. Принцессы не сдерживали себя и орали в полный голос. Слухи от 'ушей' препозита по дворцу, скорей всего, уже поползли.

– Потрясающе!

Сказал я вслух, вспомнив присказку Моисея. Принцессы это приняли на свой счет, и польщенные удвоили натиск.

На утреннем приеме я чувствовал себя сомнамбулой, и очнулся только когда логофет зычно произнес.

– Назначается личным секретарем августы - Александр Калиостро

*********************************************************************************************************** Я уверенным шагом поднялся на трибуну, или скорей подиум, с которого вещал логофет и на который поднимались соискатели вакансий. Когда повернулся к публике и с улыбкой отвесил поклон, который не был предусмотрен церемонией, на меня обрушился вал негатива. Не знаю, чем он был вызван, но точно не поклоном, и не тем что к моему имени не прибавили титул. В Византии титул присваивался автоматически, согласно занимаемой должности, а не наоборот. Доктрина - власть императора от Бога, который пришел, не откуда и может уйти в никуда, распространялась и на его назначенцев. Примером тому, чуть было не избранный императором - Роман Лакапин, сын крестьянина, к тому же, этнический армянин. Как мне разъяснили принцессы, став секретарем августы, я становился герцогом, и не абы каким, а занимающим тринадцатую позицию в табеле о рангах. К примеру, тот же Моисей шестнадцатый, а логофет - двадцать первый. То есть получалось, большинство присутствующих просто завидовали мне черной завистью, безосновательно, потому как эта должность им в любом случае не светила. Кто-то считал, что я перебежал им дорогу, остальные, не знали, что ожидать от чужака. Нейтральных взглядов были единицы, а одобрительных и того меньше. Ненавидящих было всего двое, первый принадлежал 'подпоручику' а второй наверняка его дяде - префекту. Внешне они были не похожи, но, брезгливо-надменные выражения лиц делали их почти близнецами. Протокол мероприятия предполагал возможный, опрос соискателей вакансий, электоратом из зала. Префект воспользовался этим правом.

– Вы, юноша, иноземец! И даже бравируете этим, появившись, на приеме в не понятных одеждах. Как вы собираетесь толком не зная законов империи, уклада жизни ее народа, способствовать возвышению и процветанию Византии?

– Вы что-то перепутали, уважаемый. Меня выдвигают на должность секретаря августы, а не императора. Зоя получила власть от Бога, и ее решения от Бога, то есть единственно верные, и однозначно

ведущие к возвышению и процветанию. Там, откуда я родом, одежда имеет значение, но людей оценивают по уму. Свою скромную лепту я вижу всего лишь в оказании посильной помощи ей в этом деле. В частности, постараюсь отыскать и устранить помехи на ее нелегком пути. Что или кто ей мешает, не имеет значения. Помехи будут устранены.

– Вы считаете, юноша, что у вас хватит силенок на это? А не боитесь зубки обломать?

– Я уже говорил, что решения августы от Бога. Значит, если она утвердит меня на этой должности, то этим зубам акула позавидует. И если Зоя Справедливая станет моей точкой опоры, то моих силенок хватит чтоб перевернуть землю.

Ну вот - слово сказано. Наши взгляды встретились. Его тяжелый и угрожающий, столкнулся с моим уверенным, изучающим. Гляделки он проиграл, и похоже испытал доселе неизвестное ему, чувство неуверенности и дискомфорта. Истеблишменту империи, воспитанному на дворцовых интригах наш диалог и взгляды сказали о многом. Скучающих и равнодушных лиц не осталось. Количество одобрительных и доброжелательных резко возросло. Появились даже сочувствующие и удивленные, но меня больше интересовали ненавистные, испуганные и старательно скрывающие свое отношение ко мне. Я, как бы оглядывая публику, в ожидании новых вопросов затянул про себя мантру на сосредоточение, тщательно запоминая каждое лицо каждый взгляд, и картину в целом. Вопросов больше не последовало, и прозвучала стандартная фраза Зои, утверждающая меня в новой должности. После чего я удалился к своей работадательнице.

За занавесью Зоя восседала на невысоком золоченом троне под мозаичным образом Спасителя. По обеим сторонам стояли, старательно боровшиеся со сном, рыжие. Чуть в стороне, в небольшей нише стоял столик, сервированный напитками и закусками для императрицы. Именно к нему я и подошел. Завтрак полагался после утренней молитвы, а поскольку я ее пропустил, то понятно - остался голодным. Моя наглость повергла в шок всех присутствующих. Даже рыжие насторожились. Одна августа была невозмутима. Но от язвительного замечания не удержалась.

– По ночам надо спать, а не глупостями заниматься, тогда не придется объедать свою начальницу.

– Оо оошо ест - тот хоашо ааботает.
– Пробулькал я, по-быстрому дожевывая какой-то вкусный пирожок, в котором явно присутствовал сыр.
– А работы на сегодня еще масса!

– Еще?! Что же, по-твоему, уже проделанная работа?
– возмущенно воскликнула Зоя.
– То, что ты выделывал ночью, или то, что свои отношения с префектом, ты довел до крайности и приобрел в качестве врагов половину дворца?

– Мои отношения с префектом пусть вас не беспокоят.
– Я подошел максимально близко и снизил голос.
– Он сейчас в растерянности, и в ближайшее время подлости от него ждать не стоит. Своей речью я провоцировал двор и провокация удалась. Теперь я точно знаю среди кого искать ваших врагов, шпионов, казнокрадов и прочих недоброжелателей.

– То есть ты хочешь сказать, - Так же тихо проговорила августа.
– что ты, вот так моментально определил и запомнил с одного взгляда всех недоброжелателей?!

– Так и есть! Все сорок два ваши противника определены, и я запомнил каждого, до последнего родимого пятнышка под ухом, до шрамика над бровью в виде римской пять, до отсутствия мизинца на левой руке, - всех!

– Я кажется всех знаю.
– Потрясенно сказала Углеокая.
– С родимым пятном - это камер-фрейлина моей невестки, без мизинца - Фома, мой казначей, а со шрамом - зам логофета по почтовому ведомству. И что ты собираешься дальше делать?

– Пока не знаю. Надо хорошенько и без помех подумать.