Меня зовут Синдбад Мореход

Лед

– Думаю, да - разве что с Ингой придется повозиться.

– Ну-ну, мечтай, подруга.
– с ленивой улыбкой ответила флойляйн. Может, и Саню легко одолеешь?!

– Мы, вообще-то, говорим о людях... Причем здесь Саня? Во время возникшей паузы взоры присутствующих сосредоточились на мне. Слухи о том, что я ангел, уже вовсю ходили по дворцу, но были популярны пока что только у черни. А тут заявление прямым текстом, да еще от особы приученной следить за своей речью.

–

Ну, ты, Марго, говори, да не заговаривайся! Раз я стал секретарем августы, и вкалываю как раб, а вы постоянно прохлаждаетесь, - решил я разрядить атмосферу, - то это еще не значит, что я совсем потерял человеческий облик.

Возмущенные до глубины души принцессы потеряли дар речи. Зоя просто глубоко вздохнула, принимая как неизбежное зло, новую грань моей наглости. Константин, думая о своем, не заметил возмущенных гримас и продолжил.

– А ты уже билась с Александром?
– Сказал он скорее утвердительно, чем спросил.
– И как это было?

– Ну, если считать по синякам, которые он получил, то я круче Инги. Только это были учебные бои. Я видела его в настоящем деле, он рубился одновременно с тремя опытными наемниками в броне. Он убил всех троих, и быстрей, чем я твоего Гелидора. Так что в реальном бою против него, у нас с Ингой шансов нет.

Багрянородный перевел взгляд на фройляйн, та только молча кивнула, подтверждая слова рыжей. Что-то решив для себя, Константин уже обратился ко мне.

– Александр, а когда мы услышим продолжение твоих ..., то есть приключений Синдбада?

– Ваша Светлость, а что если вы запишите на бумаге те истории, которые я уже рассказал, и еще расскажу. А я нарисую всех чудовищ и красавиц, которых ты опишешь. Думаю получиться интересно. Потом писцы и художники размножат и украсят книгу, которая если не превзойдет творения Гомера, то наверняка переживет века, а может быть и тысячелетия. Представляешь через тысячу лет, какой-нибудь молодой граф получает в подарок книгу, читает на обложке - Константин Багрянородный, 'Приключения Синдбада Морехода'.

– Но ведь это будет неправдой. Это же твои истории.

– Вот на первой странице и напишешь - Эти истории я услышал от Александра Калиостро, - великолепного рассказчика и просто хорошего ЧЕЛОВЕКА.
– Слово 'человека' я выделил особо, при этом остановив взгляд на Марго, а затем подмигнул Косте и тихо добавил.
– Согласись, фраза - наполовину человека - как-то нехорошо звучит.

На литургию, в храм Богородицы Фара, августа подкинула меня в своем паланкине. По дороге некоторое время молчала, а потом последовал вопрос.

– Ты, правда, не человек?

– К чему все эти штампы августа - человек, ангел, демон, колдун?! Кто я на самом деле - извини, рассказать не могу.
– Видя, как надуваются в обиде губки Углеокой, поспешил добавить.
–

Не обижайся, я действительно не могу. Принцессы тоже не знают.
– Поспешил упредить, готовый сорвется упрек.
– Суди обо мне по поступкам и делам - это будет правильно.
– Чтоб окончательно закрыть тему поинтересовался.
– Ты ведь не ради этого вопроса посадила меня в свой паланкин?

– Да, я хотела сказать, что уже есть некоторые результаты твоей работы. И что я поступила верно, назначая тебя своим секретарем.

И она еще смеет называть меня наглым!? Да это я, что называется на блюдечке, преподнес ей такие деньжищи, которые вдвое увеличили казну империи, а она погладила себя по головке, за то, что сделала правильную кадровую перестановку.

– Надеюсь, ты уже перестанешь отлынивать от своих обязанностей, и начнешь работать в полную силу.

– Сожалею, дражайшая августа, но крайнее напряжение умственной деятельности, позволившее удвоить твою казну, исчерпало все мои резервы. И чтоб восстановить их, потребуется минимум неделя усиленного отдыха.

– Наглец! Ладно, к этому вернемся позже. Ты уверен, что казначей рассказал все что знал?

– Абсолютно все! Если ты хочешь спросить, почему я не воспользовался случаем стать сказочно богатым, то сразу скажу - до денег, как и до власти, я не жадный. Тем более законопослушный, а сокрытие клада - преступление, за которое садят в тюрьму. Это там где говорят на языке, что и птиц. Зато тому, кто сдает найденный клад государству, положена четверть его стоимости.

Фраза про четверть сокровищ, существенно напрягла Зою. Я, как бы не замечая ее смятения, сказал, что мне достаточно и десяти тысяч, чтоб рассчитаться с империей за устроенную драку во дворце. Вздох облегчения я расценил не как скупость, а рдение за финансовое благополучие государства. Как-то, даже смешно подозревать императрицу в крохоборстве. Смятение и облегчение на лице Зои, я заметил только потому, что ожидал нечто подобного. Тем более что все эмоции она давила в себе за считанные мгновения. Так и в этот раз. Моментально собравшись, она лишь насмешливо взглянула на меня и со вздохом проговорила.

– Я бы на твоем месте, не обладая даром предвидения, не была столь категорична. Если Фома рассказал все что знает, то мы знаем всего лишь то, что в трех вскрытых им сундуках, был мрамор из тепидария. Откуда такая уверенность, что все ценности спрятаны в одном месте, а не в пяти-десяти?

Нет, все же Дед прав - я лох с большой буквы 'Л'. Только, блин, обмишурился со своим предсказанием ближайших действий префекта, как опять влез со своим безапелляционным заявлением относительно спрятанной казны. Единственный аргумент в мою пользу - с переносом сокровищ Роман явно не торопился. Так как был убежден, что трон достанется ему, и даже при самом неблагоприятном развитии событий, потерять его он мог только после совершеннолетия Константина. Поэтому я лишь загадочно улыбнулся.