Меня зовут Виктор Крид

Француз Михаил

– Нет, - удивлённо ответила она, подняв на меня глаза от своего ноутбука, на котором что-то просматривала.

– У Щита нет самолётов? – сами собой взлетели мои брови в удивлении.

– У Щита есть, - отозвалась она, закрывая ноутбук и сосредотачивая всё своё внимание на мне. – У меня нет.

– Но ты же Директор? Значит, всё что есть у Щита – есть у тебя, - логично продолжил я.

– Эм, Дядя ВиктОр, ты извини, конечно, но я не Директор Щита, - ответила Николь, заставив мои брови разойтись ещё на пару миллиметров.

–

Но ты же?..

– На самом деле, я только начальник Оперативного Отдела. Мне было… очень неловко тебя тогда переубеждать. Тем более, ты так уверенно это говорил… это было лестно, - покраснела и отвела взгляд в сторону Николь.

– А… - глупо открыл рот я. – А кто тогда?

– Келлер. Директор Щита Ричард Келлер, - ответила она. – Но, вообще-то информация эта ограниченного доступа.

– Не расстраивайся, - переварив и осознав сказанное, ответил я. Затем уверенно, как о само собой разумеющемся, добавил. – Будешь.

– Вряд ли, - улыбнулась Николь. – А к чему был вопрос о самолёте, Дядя ВиктОр? Ты же не просто так спросил?

– Вспомнил, как мы с тобой летали, во Франции. До войны, - не стал скрывать я. – Тебе тогда нравилось.

– Мне и сейчас нравится, - стала улыбка её слегка мечтательной. – Мне иногда удаётся полетать на транспортах Щита. У нас их много, разных.

– А я вот хочу себе истребитель купить, - признался ей. – Самый новый и самый крутой.

– В Союзе? – удивилась она. – Там ведь даже пистолет не купишь. Не то, что истребитель. Да и вообще, разве там есть частная собственность?

– Какая-то есть, - пожал плечами я. А сам задумался: действительно, что-то я позабыл о реалиях той страны, где нынче проживаю. Это в Америке как-то ещё при наличии больших денег и хорошего «лобби», можно решить такую задачку. В Союзе с этим сложнее.

С другой стороны: что меня заставляет покупать именно в Союзе? Так-то я БОМЖ, Гражданин Мира. И плевать, что написано в паспорте. Захотел полетать: взял выходной, прыгнул куда-нибудь, в тот же Мадрипур, сел в свой самолёт, и летай, сколько горючки хватит. Надо только его пригнать туда, для начала… и полосу взлётную сделать, Дзен.

Но мысль, в целом, не плохая. А ещё, неплохо бы подучиться сначала. Разобраться в новых возможностях и функциях самолётов. А то ведь, если я был асом в двадцатых, то это не значит, что смогу даже просто в воздух поднять что-то произведённое сейчас.

– О чем задумался? – спросила Николь.

– О том, насколько отстал от жизни, - совершенно честно ответил ей. – И о том, что надо бы её догнать… Какие университеты сейчас считаются лучшими?

– Масачусетский Технологический, Калифорнийский Технологический, Нью-Йоркский Государственный Университет, Университет Вены, Мюнхенский Технологический, Йельский Университет, Московский Государственный Университет, Университет имени Баумана, - принялась перечислять Николь, подумав какое-то время. – Сорбонна, Медицинский Институт имени Пирогова…

а что такое?

– Прикидываю. Мои четыре вышки нынче уже не котируются. Надо новые получать.

– Ты хочешь пойти учиться?! – изумилась не меньше, чем я пару минут назад, Николь. – Но как? Тебе же на сон всего пара часов перепадает, а тут ещё и учеба? Или ты просто диплом хочешь купить?

Она спросила, а я задумался. Крепко задумался. Глубоко в себя ушёл. Был бы на месте Фьюри кто-то, кто меня знает хуже, обиделся бы. Но Николь знала меня хорошо. Считай, выросла на моих руках. Поэтому, терпеливо ждала, не прерывала моих раздумий.

– Уволюсь, - неожиданно даже для самого себя сказал я. Сказал и понял – да. Именно так и сделаю. Это решение давно уже зрело во мне. Итак – честно отдал десять лет своей жизни этому, этой ответственности, которую на меня повесил Иосиф. Сейчас Федерация Боевых Искусств крепко встала на рельсы, и может продолжать ехать уже без меня. Кадры найдены, программы тренировок, соревнований, аттестаций и сборов разработаны, отработаны и обкатаны. Успело даже вырасти новое поколение инструкторов старших поясов, которые впитали в себя все знания и традиции. И их достаточно, чтобы нести и передавать следующим поколениям.

Десять лет. Десять лет – это много.

– Откатаем Олимпиаду в этом году, и уволюсь, - как о чем-то решённом сказал я. И даже покивал самому себе, подтверждая, что да - всё менно так.

– Уволишься? Но КАК?! – ещё больше удивилась Николь. Точнее, «удивилась» - это не совсем то слово, которое подходит к данному случаю. Скорее уж она была шокирована моим заявлением.

– Обыкновенно, - пожал плечами я. – Напишу заявление, отработаю положенные две недели, сдам дела Брюсу и свалю.

– Но Сталин?!..

– А что Сталин? Ну Сталин. Что он, не человек, что ли?

– Хм… Действительно, - задумалась над моими словами теперь уже Николь. Продолжить она не успела, так как, тут как раз Кэп с Эриком подъехали на машине Эрика. Разговор прервался.

Дальше были приветствия, весёлые улыбки и взлёт нашего самолёта. Ведь пилотв давно уже были готовы к отправке, ждали только их и моей отмашки.

***

Логан и самолёты. Самолёты и Логан. Это отдельная песня. Долгая и до смешного грустная.

Логан ненавидит летать. Он этого просто терпеть не может. Каждый раз сидит ни жив, ни мёртв. Хмурится, бледнеет и ворчит. Дёргается и впивается пальцами в обшивку при каждом малейшем рывке летающей машины. Ворчит и матерится сквозь зубы.

Но даже не попытался возразить в этот раз. Слова не сказал против воздушного способа доставки наших задниц в Японию. Вот что с человеком любовь делает! На какие жертвы толкает!

Для меня же полёт прошёл незаметно – я спал. Бесстыдно продрых весь межконтинентальный перелёт. Ведь, кое в чем Николь была права: мой график тренировок действительно изматывал. И я был уже на пределе.