Меня зовут Виктор Крид
Шрифт:
– Я не мог иначе, Суо. Не мог...
* * * флэшбэк
1941
– Сыворотка...
– вздохнул Авраам, снова наплескивая себе в стакан на полпальца виски.
– Сыворотка, сыворотка, сыворотка, формула-шмормула! Всем нужна формула... А ведь это совсем не главное мое открытие!
– я промолчал. Собеседник ему сейчас не требовался. Требовался слушатель.
– Ведь самое главное, что я открыл, это...
– он достал из кармана ключ и положил его на стол. А затем подвинул его по столу ко мне.
– С формулой
– с горячностью во взгляде уставился он на меня, схватил мою руку и вложил в нее ключ, затем согнул мои пальцы, так, чтобы ключ оказался зажат в кулаке.
Я молчал почти целую минуту, опустив взгляд на кулак. Молча же ждал и Авраам.
– Обещаю, - ответил я, пряча ключ. Больше в тот вечер серьезных тем мы не поднимали.
* * *
1948
В одном из банков Швейцарии, клерк проводил меня к личным анонимным сейфам, где по номеру ключа, я нашел нужный.
Там оказалась одна единственная папка с бумагами. Больше ничего.
Я забрал ее, закрыл сейф и на входе отдал ключ клерку, закрывая хранилище в этом банке. Оно свою задачу выполнило.
* * *
Запершись в своей комнате нашего с Эриком дома, я вдумчиво читал содержимое оставленной, буквально завещаной мне другом, папки. Труд его жизни. Революция в диетологии.
Все же Авраам был Гением с большой буквы. Он умудрился разработать диету и комплекс упражнений, которые, если применять их с раннего детства, способны дать эффект, равный, а то и даже немного превосходящий эффект формулы суперсолдата.
Подарок человечеству.
Именно так, пафосно и наивно гласила надпись на картонной обложке папки. "Geschenk fur die Menschheit" и никак иначе.
И я обещал донести этот подарок. Кошмар.
Утром я приехал в тот же самый банк и оплатил ту же самую ячейку сейфа, в которую снова положил папку с таким слишком тяжелым для меня содержимым.
Для меня, но не для другого.
* * *
1954
Уже совсем не старик, а крепкий и полный сил мужик спокойно спит в своей постели. А я стою рядом с ней, смотрю на него и не решаюсь.
Страшно до безумия. Страшно не за себя. Страшно ошибиться. Страшно, что станет с этим миром, если я ошибусь.
Но кладу папку с пафосным и наивным заглавием, а рядом с ней записку, написанную на второй половине листа, оставленного здесь же несколько лет назад. Написанную той же ручкой и тем же почерком.
"Отдаю это тебе."
Одна короткая строчка. Это все, что было на той половине листа. Я три года думал над содержанием послания. Думал. Но эти три слова - все, на что меня хватило. Не мастак я в красивых словах.
Ну, попробуй только не оправдать оказанного тебе доверия!!! Только попробуй, Иосиф. Только попробуй...
* * * конец флэшбэка.
– Джугашвили очень опасный человек,
– Ты знал, что он учился магии?
– Не знал, - честно ответил ей я.
– Учился. И был очень неплох в ней. А потом разочаровался и ушел.
– Учился у тебя?
– уточнил я.
– Да, у меня.
– Мы пересекались в Камар-тадже?
– Насколько я помню, нет. Он со своим товарищем Гурджиевым были довольно замкнутыми молодыми людьми. Почти все время проводили в библиотеке. Идеалисты. А потом просто ушли.
– Ты следила за ними?
– Присматривала иногда. Гурджиев умер во Франции в сорок девятом. Он вовсе ударился в мистику. Общался с Гитлером. Даже учил его. До войны еще.
– А мистика и магия не одно и то же?
– удивился я.
– Нет. Магия, не смотря на всю сопутствующую ей философскую подоплеку, в большей степени прикладная область. Конкретная. Мистика же... Это то, что выходит за пределы человеческой жизни. То, что есть до рождения и после смерти...
– Вот как, - задумался я.
– Так Гурджиев был мистиком? А Джугашвили?
– Джугашвили - идеалистом. Мечтал облагодетельствовать весь мир. В магии он этого пути не нашел. Как и средств достижения. В мистике, насколько я поняла тоже.
– Поэтому ушел в политику?
– Видимо так, - пожала плечами она.
– Как думаешь, какая у него будет реакция, когда он увидит наши с тобой фотографии из Нью-Йоркской Оперы?
– задумался я.
– Трудно сказать. Он непредсказуем. Но, думаю, что никакой реакции не будет. Я - фигура вне его интересов. Он знает мои задачи, и знает, что никто кроме меня их не может выполнять. И эти задачи никак с его делами не пересекаются. А ты... Может проявить интерес.
– На хуй бы он нужен такой интерес, - проворчал я.
– Ладно, боги с ним, с Джугашвили, - вздохнула она и улыбнулась.
– Давай насладимся вечером, раз уж ты меня сюда привел. А такие разговоры портят мне аппетит. За нас?
– подняла она бокал с рубиновой жидкостью.
– За нас, - согласно поднял я свой. И какая разница, что у нее там гранатовый сок, а у меня вино?
* * *
глава 37
– Виктор, рад тебя видеть, - протянул мне руку для пожатия Говард.
– Ты звонил, сказал есть примерный расклад, - пожал я протянутую руку.
– Действительно, - вернулся он обратно к своему столу, на котором уже лежала моя, принесенная ему папка. Она была открыта.
– Проходи, присаживайся.
– Хорошо, - согласился я и прошел к предложенному креслу. Что интересно, стоящему по одну сторону стола с его собственным креслом.
– Я, вдумчиво, как следует просмотрел все принесенные тобой данные и сравнил их с тем, что уже имеется в серии и в разработке, - я согласно кивнул.