Меняла Душ
Шрифт:
С замершим сердцем Ярослав назвал имя:
— Мне нужен Жнец!
Но получил ответ, который, с одной стороны, он мог предсказать, а с другой — оказался для него полной неожиданностью.
— Кто такой Жнец? — Яровцев крякнул от досады:
— Поговаривают, один из лучших наемников.
— Что-то я о таком ни разу не слышал, — равнодушно ответил Черный Человек.
— Этого не может быть! Некоторое время назад ты сам рекомендовал мне его как лучшего в своем деле.
— Ты бредишь? — осторожно спросил Черный Человек. — Я не мог тебе такого советовать, потому что киллера
Яровцев потянулся к сенсорной клавиатуре, чтобы разорвать связь.
— Возможно, я смогу тебе предложить кого-то более известного, чем Жнец? — предложил, силуэт. — У меня только лучшие в профессии. Как тебе Дон Жуан, Отелло, Сальвадор? Или Гонконг, поговаривают, что он нетрадиционно подходит к заказу, но клиентам нравится.
— Спасибо, я подумаю над твоими предложениями. — Ярослав прервал связь.
Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вся надежда была на Черного Человека! Как же теперь найти Жнеца? Что-то подсказывало Яровцеву, что эта фигура — ключевая, способная пролить свет на многое. Хотя он теперь и сомневался в том, что Жнец что-либо помнит. Если у всех меняется память, если мир так течет и изменяется, то и Жнеца должна была коснуться метаморфоза?
Яровцев включил головизор, прощелкал каналы и остановился на новостном. Несколько минут он бездумно созерцал объемные сюжеты, которые разворачивались перед ним. Он пытался найти выход из тупика, придумать стратегию своих действий, но ничего путного в голову не приходило.
Ярослав встал из-за стола и направился к двери. Он решил прогуляться перед сном. Ночевать сегодня придется в поместье, а после всех с ума сводящих событий сном и не пахло.
Он спустился на нижний этаж, не встретив ни души, миновал холл и вышел на улицу. Кивнув в знак приветствия охраннику, который прогуливался по террасе, Ярослав сбежал по ступенькам и, миновав асфальтовую подъездную дорожку, ступил на траву, мокрую от вечерней росы.
Куда он идет и зачем, Ярослав сказать не мог. Он брел наугад, не выбирая пути. Он был настолько поглощен своими мыслями, что сам того не заметил, как выбрался к границе поместья. Некоторое время назад он совершал здесь обход в сопровождении звена охраны. Осмотревшись по сторонам, точно не узнавая местности, Яровцев решил продолжить путь вдоль периметра.
Что сподвигло его на это решение? Ведь он мог развернуться и направиться в сторону особняка, но уже через сто метров он понял, что не зря решил пройтись вдоль ограды.
Ярослав четко запомнил то место, где впервые на них навалилась стена ужаса и он увидел плесень и мутировавшие грибы, которые не могли расти в ноябре. Он запомнил рощицу с голыми крючьями ветвей, красный платок, повязанный на ограду, и болотистую канаву, которая, извиваясь, терялась в глубине рощи. Здесь, на кочках и в извивах канавы Ярослав наткнулся на плесень и грибы — радость наркомана. Теперь же ни плесени, ни грибов не было и в помине.
Яровцев остолбенело вытаращился на пустынные мшистые кочки, готовящиеся к зиме, и не мог сделать ни шага. Помимо исчезновения плесени и грибов он обнаружил полное отсутствие чувства
Он не мог ничего понять. Как такое возможно, что буквально за пару часов всё потустороннее начисто исчезло из парка? Ярослав чувствовал, что в этом лесу творится какая-то чертовщина. И не только в лесу. А как объяснить тот факт, что мертвые воскресали, раненые исцелялись, а человек, который ранее существовал, не жил вовсе? Или всё-таки жил, но не был наемным убийцей?
Яровцев решил обойти весь периметр и осторожно тронулся в путь.
Он никак не мог уразуметь, что творится в этом мире. Он не мог уловить логику событий, а от этого пухла голова и Ярослав ощущал себя на грани помешательства.
«А не могло ли случиться так, что за воскрешение Столярова Жнец заплатил собственной жизнью?» — задался он вопросом. Интуиция подсказывала Ярославу, что это ложная версия.
Он обошел поместье по периметру и не обнаружил следов плесени и грибов. Они отсутствовали. Даже намека не осталось на то, что они когда-либо существовали вообще. Только в тех местах, где когда-то Ярослав обнаружил загадочную аномалию, в воздухе витал некий аромат ужаса. Где-то на границе ощущений, почти недоступный для распознавания.
Закончив осмотр, Яровцев вернулся в дом, по дороге сделав внушение о бдительности попавшимся звеньям охраны.
Отсутствие в лесу странной плесени насторожило Ярослава. Он был уверен в том, что это тоже связано с изменением в памяти, которое коснулось всех в поместье, и, похоже, не только. Поднявшись к себе в кабинет, Яровцев вернулся за рабочий стол, позвонил на кухню и попросил доставить наверх кружку кофе.
Холодало. Осень уступала место зиме, которая готовилась к вторжению.
Яровцев успел слегка замерзнуть, пока гулял. Он хотел согреться, но горячительное пить боялся. Вдруг после нескольких бокалов вина из его памяти выветрятся все воспоминания и он станет таким же, как все?
И тут он увидел его.
Ярослав буквально поперхнулся мыслями, встрепенулся и коснулся рукой сенсоров управления головизором, усиливая звук.
В кабинете Яровцева появилась студия новостного канала с дрожащим расплывчатым портретом Жнеца, который висел в углу. Диктор медленно и безучастно зачитывал текст:
— Завтра в Духовной академии отец Станислав, в миру известный как Станислав Вадимович Елисеев, прочитает лекцию, посвященную актуальным вопросам христианства. Уже сейчас на лекцию известного общественного деятеля и теологического философа, славного своими революционными взглядами на религию, раскуплены все билеты, числом, превышающим двадцать тысяч. Лекция, в связи с таким большим количеством желающих ее послушать, состоится на открытом воздухе перед главным корпусом Духовной академии, где уже сейчас собирают трибуны и идет экстренная подготовка к мероприятию. Все вырученные деньги от лекции поступят на счет благотворительного фонда «Восстановления храмов». Однако, как нам стало известно, лекция может и не состояться. По городу ходит слух, что отец Станислав болен и не сможет прочитать лекцию. Вот как нам прокомментировал этот вопрос секретарь отца Станислава…