Меняла Душ
Шрифт:
Второй раз ехать по проселочной дороге оказалось легче. Лешаков вошел в колею, им же проложенную, и без приключений докатился до поселка.
Четыре дома в центре леса выглядели заброшенными. Они такими и являлись. Заколоченные окна и двери, заросшие кустарником и жухлой гнилой травой по самые окна, оплетенные паутиной крылечки, облупившаяся краска, кое-где уже отвалившаяся. Самый ближний к лесу дом выглядел наиболее плачевно. На крыше, проломив ее, лежало толстое дерево, сгнившее у корня и поваленное ураганным ветром. От удара дерево переломилось. И теперь одна его половина лежала на крыше, а другая оборвалась и упала на землю.
Лешаков подъехал к своему дому, выключил мотор и минуты две сидел неподвижно, созерцая «бунгало» в ближнем свете. Дом казался чуть приличнее и новее, чем три соседа. Он еще жил, в то время как соседи уже давно умерли и истлевали помаленьку.
Лешаков выбрался из флаера, потоптался в нерешительности с минуту возле крыльца, а затем осторожно поднялся. Он сделал два неуверенных шага на крыльце, прежде чем его нога провалилась внутрь. Гнилые доски не выдержали и проломились. Выдернув ногу, он доковылял до двери и, достав из кармана ключ, всунул его в амбарный замок — старинное железное чудовище, прикрытое сверху пластиковой банкой, чтобы не попала влага. Некоторое время он пытался провернуть ключ в замке, но тот не давался.
Павел думал, что самым тяжелым будет запустить автономный генератор, находящийся в подвале, но отпереть амбарный замок оказалось намного сложнее. Минут десять сержант боролся с замком. Он чувствовал, что закипает, но справиться никак не мог. Закончилось противостояние тем, что ключ остался в замке, сломавшись. Лешаков выматерился от души и ударил ногой в дверь. Нога провалилась внутрь. С трудом освободив конечность из образовавшейся дыры, Лешаков вернулся к флаеру и, открыв багажник, извлек из него лучевой резак. И чего он надеялся на мирное решение вопроса, мучился с замком, когда можно тихо спилить его и заняться генератором.
Освободив дверь от навесного запора, Лешаков вернулся к машине, убрал резак и, взяв ящик с водкой, осторожно поднялся на крыльцо и вошел в дом. Сгрузив водку на пол, Павел сходил за пельменями.
Разобравшись с продуктами, Лешаков прошел через пыльную морозную веранду и с трудом отворил дверь, ведущую в подвал. Дверь откликнулась отчаянным скрипом проржавевших от сырости дверных петель. Оставив ее открытой и подперев табуреткой, Павел спустился вниз, включил фонарик, вмонтированный в наручные часы, и осмотрелся по сторонам. В подвале ничего не изменилось. Разруха, не успев разобраться с верхним этажом, сюда еще не добралась.
Лешаков нашел генератор и минут двадцать боролся с ним, пытаясь запустить. Наконец генератор глухо заурчал, и в подвале включился свет. Правда ненадолго. Тут же лопнула лампочка. Пришлось потратить еще минуты четыре на ее замену. Намаявшись с лампочкой, Лешаков выбрался из подвала и пошел из комнаты в комнату, зажигая свет. Восемь лампочек тут же напомнили о своей старости и отправились на заслуженную пенсию. Павел, скрипя зубами от усталости и желания как можно быстрее добраться до скороварки, чтобы приготовить пельмени, откупорил бутылку с водкой, сделал большой глоток и отправился по комнатам вкручивать лампочки.
В большую комнату Павел вернулся с желанием сначала покушать и выпить, а уж затем разбираться с отоплением, которое еще надо было
Лешаков переступил порог большой комнаты, освещенной здоровой лампочкой, и замер. Напротив него недвижимо стоял… красный платок!
Павел Лешаков остолбенел. Челюсть медленно отпала, точно у ржавого робота, и осталась висеть в ошеломленном положении. Некоторое время они стояли друг напротив друга, не шевелясь.
— Почему ты меня преследуешь? — опомнившись, вопросил дрожащим голосом Лешаков.
Он тянул время. Руки медленно скользнули к поясу, нащупывая рукояти пистолетов.
Красный платок не ответил. Он продолжал неподвижно стоять, рассматривая остановившимся взглядом физиономию сержанта.
Павел выдернул пистолеты из-за пояса и, вскинув их, дернул спусковые крючки. Один за другим бабахнули выстрелы. Красный платок дернулся из стороны в сторону, встречая грудью свинец, и завалился на спину.
Лешаков тяжело задышал, перемежая вдохи и выдохи с матюгами, и осторожно, на цыпочках, опасаясь подвоха, приблизился к телу поверженного врага, держа его на прицеле. Вбив в неподвижное тело еще две пули, Лешаков опустился перед красным платком на колени и взглянул ему в глаза.
Красный платок был еще жив. Его глаза продолжали жить. Они притягивали, завораживали, продирались внутрь. И нельзя было отвести взгляд. Страшные глаза не позволяли это сделать!
Сержант почувствовал, как его затягивает магический круговорот двух черных воронок. Он попытался сопротивляться, но бездна глаз незнакомца сводила с ума, очаровывая.
Пистолеты выпали из ослабевших рук Павла Лешакова, и сознание померкло.
Глава 20
ВОЛНА РАЗРУШЕНИЙ
Влад Столбов прибыл на место встречи первым. Он прилетел на флаере минут на десять раньше условленного времени и плавно опустил машину на скалистый утес, с которого открывался изумительный вид на необъятный океан с пенными бурунами волн, набегающих на берег и разбивающихся о каменное подножие. Заглушив мотор, Влад опустил стекло до половины. Свежий ветерок ворвался в салон, взъерошив его волосы. Влад включил CD-плеер и закрыл глаза. Из динамиков полилась бодрая музыка «Queen», рок-группы XX века. Влад любил эту музыку. Он обожал голос Фредди Меркьюри. Он вообще души не чаял в классике.
Не открывая глаз, Влад открыл бардачок и вытащил из него пистолет, выщелкнул обойму, огладил большим пальцем верхний патрон и отправил обойму на место. Он был готов к встрече. К встрече, на которую не хотел ехать, но не мог отказаться.
Влад Столбов прибыл в Японию по рабочей визе. Его пригласили из Токийского университета на стажировку. Влад был биохимиком и занимался разработками и тестированием новых лекарств. Почему судьба выпала отправляться на стажировку ему, он до сих пор понять не мог. Он не был светилом в своей области, хотя и разбирался в теме. Но пригласили его, а не Мишку Фридмана, который учился вместе с ним. Аспирантуру они тоже заканчивали вместе, но на счету Фридмана уже были два успешно разработанных и внедренных препарата, а Столбов лишь только протолкнул первую заявку в фармакологическую компанию и ждал ответа, от которого зависело, будут ли разрабатывать его проект или прикроют, даже не приступив к тестированию.