Меняла Душ

Самохин Дмитрий

Научилась бы лгать, предавать, изворачиваться и убивать не делом, так словом.

Жнецу не было жалко людей. Он презирал их. Но на душе было муторно. Ему надоело убивать, так иногда писателю надоедают сюжетные композиции, слова, строчки, идеи, и он берет в руки посох, надевает сапоги, отвергая всё, что создал ранее, и уходит из дома, подальше от самого себя.

Но несмотря на то что Жнец испытывал отвращение к собственной работе, он не собирался ее бросать. Он олицетворял себя с живым воплощением смерти, которая неумолимо просеивала людскую массу, выжигая весь мусор и отбросы.

Из размышлений Жнеца вырвало острое ощущение ужаса,

навалившееся со всех сторон.

Он резко остановился и замер. Сейчас он находился в самом сердце пустынного парка. Свистел ветер, заблудившийся в костлявых кронах. Деревья размахивали ветвями, точно пытались предостеречь человека от непоправимого поступка. Жнец обернулся по сторонам. Пусто. Никого. Но ощущение ужаса не пропадало. Он повернулся назад, к дороге, чтобы продолжить путь, и обнаружил, что прямо перед ним стоит человек. Высокий, средних лет, черноволосый, со смазанным, расплывающимся лицом, точно размытым водой, и белесыми глазами, буравящими насквозь. Человек был одет в длинный до пят черный кожаный плащ с поднятым, прикрывающим горло воротником. Кожаные штаны и яркий красный шейный платок, выглядывающий из-под воротника плаща, удачно дополняли зловещий образ. Жнец еще успел удивиться: как здесь оказался этот человек — ведь только что никого не было? Пустынная аллея… А в следующую секунду лавина страха обрушилась на последнее прибежище рассудка в глубине мозга.

Человек в черном окинул Жнеца оценивающим взглядом с головы до ног, а потом заглянул ему в глаза. Жнец попытался отвести взгляд, чтобы не провалиться в эту белесую бездну, и в тот же миг увидел там страшную и реалистичную картину.

Он увидел с высоты, точно был орлом, парящим над грядущим полем битвы, два воинства, стоящих друг против друга на равнине, окруженной высокими холмами. Две армии, ждущие команды для атаки. Закованные в латы рыцари с опущенными забралами и пышными разноцветными плюмажами на шлемах восседали на лошадях, покрытых броней и с черными кожаными квадратами, закрывающими глаза. Всадники были вооружены длинными копьями и тяжелыми мечами, пока еще вложенными в ножны. Массивные геральдические щиты прикрывали тела рыцарей.

Их было немного — несколько сотен.

Основную массу обеих армий составляли пехотинцы: легковооруженные воины с короткими мечами, одетые в чешуйчатые панцири, — разменные фишки в любой войне. Круглые легкие щиты, прикрывавшие корпус, могли лишь предохранить их от случайных ударов, но уберечь от смерти, открывшей на поле в этот день выездной офис своей компании, не могли. Некоторые воины были вооружены алебардами, булавами и боевыми топорами явно трофейного происхождения.

Отдельными отрядами на холмах стояли арбалетчики. Им и предстояло начать этот бой.

Прокричал петух.

Жнец физически почувствовал, как впиваются в него глаза незнакомца…

Взвились в воздух стрелы, затмившие пасмурное небо. И стало темно над полем, которому предстояло сегодня быть обильно удобренным кровью и мертвой плотью.

И Жнец вдруг понял, что армия, стоявшая под флагами с изображением фигуры в черном балахоне с косой, принадлежала ему. А другая, что стояла напротив, и чьи арбалетные болты сейчас приближались, рассекая воздух, к его отрядам, принадлежала белесоглазому человеку.

Жнец приказал, и воины подчинились. Вскинулись вверх щиты, прикрывая хозяев от надвигающейся смертоносной тучи. Стрелы обрушились на ровные ряды воинов. Болты пробивали щиты, дробили руки, разваливали

шлемы, под которыми лопались, точно перезрелые кокосовые плоды, головы. Но всё-таки армия выстояла.

Жнец приказал, и в небо поднялась ответная туча арбалетных болтов, которая пала на ряды противника. И в ту же минуту Жнец бросил рыцарскую конницу на врага. Железная лавина стремительно приближалась. И тут навстречу ей хлынул ответный поток стальной смерти. Две армии сшиблись в центре равнины. Раздался ужасающий лязг — оглушительный, закладывающий слух. Это тысячи мечей скрестились единовременно, высекая искры.

И пошла сеча.

Жнец стоял напротив человека в черном и не мог пошевелиться. Его взгляд сковывал движения, лишая свободы воли. Он раздирал его плоть, пытаясь ужом проникнуть внутрь. Но Жнец сопротивлялся. Он бросал всё новые полки на несокрушимую армаду воли белесоглазого…

Падали рыцари с коней, пронзенные копьями. Когда копья ломались, из ножен вырывались мечи и обрушивались на врага до глубоких зазубрин, до сломанных лезвий.

Пот катился по лбу Жнеца. Он еще стоял на ногах, но уже перестал их чувствовать, а незнакомец пядь за пядью продвигал свой взгляд в глубину его глаз, проникая в его сущность…

Лопались головы, разрубались латы, под которыми оказывалось хрупкое беззащитное тело. Падали мертвые пехотинцы, словно колосья ржи под раскаленной косой косаря.

А непорушенные ряды противника медленно продвигались вперед, тесня армию с флагом, на котором была изображена сама Смерть.

Жнец держался из последних сил. Он понимал, что белесоглазый, кем бы он ни был, победил и дальнейшее сопротивление бесполезно. Но он стоял, как металлический остов автомобиля, изъеденный насквозь ржой. Жнец стоял, дрожа всем телом, и чувствовал, как чужая воля проникает в него, как она проскальзывает под его телесную оболочку, просачивается куда-то вглубь, цепляет за душу и рвет ее изо всех сил.

Жнец попытался выкинуть чужой взгляд из себя. Взгляд, похожий на два луча лазера, уничтожающего Великую Китайскую стену. Но на это усилие он потратил последние крохи жизненной энергии и покачнулся. Ноги более не принадлежали ему, сознание метнулось к небу, и Жнец упал навзничь на кучу гнилых желто-красных листьев, непонятно каким образом оказавшихся за его спиной…

Глава 4

И МЕРТВЫЕ ВОССТАЛИ…

Папа торжественно извлек из ящика стола стопку газет и, бросив ее на стол, отхлебнул из бокала.

— Читайте! — потребовал он.

Яровцев, Костарев и Зубарев разобрали газеты.

На первой полосе красовался заголовок: «И ПОЛЕТЕЛИ ГОЛОВЫ».

«Ресторан „Великий Князь“, что находится на крыше фешенебельного отеля „Александр Невский“, пользовался репутацией богемного заведения. Здесь собиралась городская элита: депутаты и артисты, бизнесмены и деятели шоу-бизнеса, писатели и режиссеры. Позавтракать или отужинать на высоте восьмидесяти этажей, когда под тобой расстилается скрытый туманом огромный город, считалось престижным и создавало определенный имидж. Так было до сегодняшнего дня, пока в ресторане „Великий Князь“ не случилось самое страшное и нелепое убийство, носящее явный характер заказного. Это убийство скажется не в лучшую сторону на престижности ресторана. Если служба безопасности отеля и ресторана допустила, что в самое сердце „Александра Невского“ проник убийца, то и в другой раз они могут проворонить беду.