Меняя лица

Хармон Эми

— Но ты же можешь чуть-чуть ходить?

— Нет. Больше не могу. Я попробовал сегодня и упал. Сильно разбил подбородок.

Какое-то время он пользовался коляской только дома — берег силы, чтобы обходиться без нее в школе. Но потом расписание уроков стало слишком плотным, поэтому Энджи и Майк поменяли тактику: они отправляли его в школу в коляске и позволяли подниматься из нее по вечерам, когда хватало сил. Происходило это реже и реже, все чаще он и дома перемещался в коляске. Теперь

без нее никуда.

— Ты помнишь свой последний шаг? — осторожно спросила Ферн, не особенно соображая в свои одиннадцать, что нужно избегать вопросов, на которые людям больно отвечать.

— Нет. Я бы отметил это в дневнике, если бы помнил.

— Могу поспорить, твоя мама хотела бы написать об этом в твоем детском альбоме. Она ведь наверняка отметила, когда ты начал ходить.

— Она, наверное, думала, что этих шагов будет больше. — Бейли сглотнул, и Ферн поняла, что он изо всех сил старается не расплакаться. — И я думал, что их будет больше. Но, наверное, я их все прошел.

— Я бы поделилась с тобой своими шагами, если бы было можно, — произнесла Ферн, и ее подбородок тоже задрожал.

Они поплакали вместе с минуту — две несчастные маленькие фигурки на больничной койке, окруженные голубыми стенами и вещами Бейли.

— Может, я и не могу больше ходить, зато могу кататься. — Бейли утер нос и пожал плечами — вечный оптимист, презирающий жалость к себе.

Ферн кивнула и вдруг просияла, с благодарностью взглянув на его коляску:

— Ты не можешь ходить, но ты все еще можешь отрываться под рок-н-ролл, ^[68] — воскликнула она и, спрыгнув с кровати, включила музыку.

— Еще как могу, — рассмеялся Бейли. И он запел так громко, на сколько хватало легких, пока Ферн ходила, каталась, танцевала и прыгала за них обоих.

33

НЕ БОЯТЬСЯ СМЕРТИ

Могила Бейли была слева от могилы их с Ферн деда. Джессика Шин, которая умерла от рака, когда ее сыну Майку было всего девять, тоже лежала рядом. Рейчел, маме Ферн, исполнилось девятнадцать, когда ее мама умерла. Она помогала отцу воспитывать брата, пока тот не закончил школу и не уехал в колледж. И так вышло, что Рейчел относилась к Майку больше как мать, чем как сестра.

Дедушке Джеймсу Шину было около семидесяти, когда родились Ферн и Бейли, а умер он пять лет спустя. Ферн помнила его смутно — только седые космы и ярко-голубые глаза, цвет которых унаследовали и Майк с Рейчел, и Бейли. А вот кареглазая Ферн пошла в отца.

Когда пастор Тейлор начал трогательную прощальную речь, Ферн чувствовала, как вздрагивал Эмброуз: эти слова находили отклик в его сердце.

— Не думаю, что мы получим ответы

на все вопросы. Нам не дано разгадать все «почему». Но я уверен, что все мы однажды, в конце жизни, обернемся и поймем: все то, что мы так умоляли Бога забрать у нас, за что мы его проклинали и из-за чего отрекались от него, было величайшим даром. — Пастор помолчал, собираясь с мыслями. Затем он взглянул на дочь. — Бейли был благословением, и я верю, что мы его еще увидим. Он ушел не навсегда.

Но сейчас Бейли с нами не было, и это «сейчас» тянулось бесконечно долго. Его отсутствие походило на огромную зияющую яму, вырытую для него же, — яму, которую нельзя не заметить. Пустоту, оставшуюся в сердце после ухода Бейли, предстояло заполнять гораздо дольше, чем могилу.

Ферн вцепилась в руку Эмброуза, и, когда ее отец произнес «Аминь», а люди начали расходиться, она осталась стоять как вкопанная. Ей было трудно двигаться, дышать, повернуться спиной к могиле брата. Один за другим к ней подходили люди, хлопали по руке, обнимали. Наконец остались только она, Эмброуз, Энджи и Майк. Солнечные лучи играли на земле, пробиваясь сквозь листву, плетя на траве витиеватое кружево и рассеиваясь над их головами. Энджи и Ферн обнялись, обеим было слишком больно.

— Я люблю тебя, Ферн. — Энджи приложила ладони к лицу племянницы и поцеловала ее в щеки. — Спасибо за твою любовь к моему мальчику. Спасибо, что не бросала его и заботилась о нем. Какое счастье, что ты есть у нас.

Энджи посмотрела на Эмброуза, на его спокойное лицо, и сказала:

— Меня всегда поражало, как вовремя порой мы встречаем людей. Наверное, так Бог заботится о нас, своих детях. Когда-то он дал моему сыну Ферн, а сейчас ей самой нужен ангел-хранитель. — Она положила руки на широкие плечи Эмброуза и посмотрела в глаза, не стесняясь эмоций. — Ты и есть этот ангел-хранитель, мальчик.

Ферн покраснела до самых корней своих рыжих волос, Эмброуз же улыбнулся, но Энджи не закончила говорить и одной рукой притянула к себе Ферн. Эмброуз посмотрел поверх светлой головы Энджи и встретился взглядом со своим старым тренером. Глаза Майка Шина были красными от слез, влажные щеки блестели. Он кивнул, соглашаясь со словами жены.

— Бейли был готов к смерти больше, чем кто-либо другой. Он не хотел умирать, но и не боялся этого, — убежденно сказала Энджи, и Эмброуз снова посмотрел на нее. — Он был вполне готов к этому, и мы должны отпустить его. — Она снова поцеловала племянницу, глаза заблестели от слез. — Так надо, Ферн.

Энджи глубоко вздохнула и отпустила ребят. Затем привычно взяла под руку мужа, и вместе они покинули тихое местечко, где стоял гроб, где пели птицы, пророча вечную жизнь.

Ферн подошла к яме и, присев на корточки, достала из кармана своего черного платья пригоршню камней. Аккуратно она выложила буквы ПШ у изножья могилы.

— Прекрасный Шин. Прекрасный Бейли Шин. Таким я всегда буду его помнить.

* * *

— Он хотел, чтобы эта книга была у тебя. — Майк Шин вручил Эмброузу увесистый том. — Бейли выбрал новых хозяев для каждой вещи в своей комнате. Видишь? Она подписана.