Меняя завтрашний день
Шрифт:
— А зачем мне это? — усмехнулась Снёлауг. — Я ненавижу здесь всё. Всё и всех людей, которые собрались здесь и не видящих ничего кроме своего огорода, поля, коровы, овцы, изгородей и домов из досок в которых едят плохо прожаренное мясо, запивая его прошлогодним пивом из прогнивших горьких зёрен!
— Можно было бы выйти замуж за достойного человека и уговорить его поселиться в другом месте, — не отступала Вика.
— До соседнего берега? — фыркнула девушка. — Неинтересно.
— Ты не подумала, что твой мифический корабль может никогда не заплыть сюда? Ты не думала, что судя по одеждам восточных женщин, в тех краях теплее, чем здесь? Ты даже и не предполагала, что кто-либо из теплолюбивых южных народов вряд ли заинтересуется скалистыми берегами северных земель!
— Рано
— Норны придумали для тебя альтернативный вариант твоей судьбы? — горько усмехнулась Вика. — И зачем ты мне вообще рассказываешь всё это? — Вика окончательно пришла в себя и выпрямила спину, пристально смотря в глаза Снёлауг. — Ведь тебе явно не нужен совет, раз ты такая умненькая и всезнающая.
— А затем, что ты никому об этом не расскажешь! — выкрикнула Снёлауг и выхватив кинжал, бросилась на оторопевшую девушку.
Повалив Вику в снег, Снёлауг попыталась сесть на девушке верхом, целясь остриём ножа в открытое горло. Вика отчаянно вырывалась и сбросила лёгкое тело соперницы, повалив её в снег. Издав звериный рык, Снёлауг, подобрав нож, вцепилась в Вику и девушки боролись, катаясь по снегу, стараясь дотянуться друг до друга.
— Ты, — хрипела Снёлауг, — тоже мне мешаешь, и я убью тебя!
Вика не отвечала, занятая тем, чтобы отвести руки девушки от своего горла и попытаться высвободиться. Наконец-то, ей это удалось, и она оказалась сидящей на Снёлауг, которая лежала на спине и шумно вдыхала воздух. Позади головы девушки в пропасть летели комья снега и еловые иголки, туда Вика пыталась выбросить нож, выворачивая тонкое запястье девушки. Неожиданно рука Снёлауг соскользнула, и кинжал неслышно вошёл в рыжеватый лисий мех, укрывавший грудь девушки и сколотый на правом плече овальной брошью. Обе соперницы испуганно замерли, уставившись друг на друга широко раскрытыми глазами, и Вика в ужасе наблюдала за тем, как мягкий мех на груди Снёлауг медленно окрашивался кровью, пятнами проступавшей через шкуру животного.
— Ты убила меня, — прошептала Снёлауг. Её зрачки расширились, отчего её глаза ка-зались чёрными. — Так не должно было быть…я смотрела на рунах… Неужели я ошиблась?
Вика расслабила руки, сжимавшие накидку Снёлауг и выпрямилась. В голове девушки вертелась одна лишь мысль, лишённая эмоций: «Вот теперь-то всё кончено».
Она слезла с замершего тела Снёлауг и отступила назад, безучастно наблюдая за тем, как тело девушки медленно стало сползать по склону, пока, не сорвавшись, не полетело в темнеющую пропасть. Вслед за телом продолжал осыпаться и падать снег, чьи шорохи отдавались приглушённым эхом.
«Всё кончено…всё кончено…всё кончено!»
Вихрь голосов завертелся в голове Вики, голоса стали звучать громче и выше, пока их какофония не слилась в один визжащий пронзительный звук. Через несколько мгновений девушка уже не ощущала ничего, потеряв сознание, она затерялась в темноте и тишине, поглотивших её целиком.
Глава 28
Арктика, август 2002 года
Открыв глаза, девушка обнаружила себя лежащей в ворохе сухих листьев под деревьями. Впереди чернели тонкие ёлки, под которыми в ворохе опавших листьев проглядывали пучки зелёной травы. Воздух был напоен теплом и умирающими ароматами лета, в воздухе летели и кружились былинки, блестевшие в золотистых лучах полуденного солнца.
Превозмогая боль в груди, Вика осторожно поднялась и, цепляясь за ствол дерева, выпрямилась во весь рост, осматривая окрестности. Некоторое время девушка часто моргала глазами, ожидая, пока в голове и перед глазами не прояснится. Девушку окружала лесная тишина, нарушаемая отдалёнными голосами птиц и шорохом ветра, шевелившего кроны деревьев. Вика медленно двинулась вперёд, желая, чтобы ночь не застала её одну в этом подозрительно тихом лесу.
Постепенно оцепенение спадало с девушки, возвращая её к недавним событиям и, подумав о смерти того, кого она успела полюбить, сердце девушки
Со временем Вика перебрала в голове все события и на неё нахлынули отчаяние и тоска, застилавшие пеленой слёз глаза и затуманившие её разум.
Она не помнила, долго ли она бесцельно брела по лесу, объятая странным жаром, пока перед глазами не вырос знакомый разбитый силуэт дома с высокими узкими окнами.
Она не помнила, как принялась лихорадочно обдирать кусты и обкладывать ими дом по периметру, с яростью раскидывая охапки хвороста вокруг дома. Иногда девушка начинала хохотать, пританцовывая и кружась на месте, а порой на её глаза наворачивались слёзы, и она принималась громко рыдать, падая без сил и царапая ногтями землю. В эти редкие мгновения она, на время успокоившись, переворачивалась на спину и смотрела на чистое голубое небо, по которому проплывали лёгкие облачка, теряясь в темневших кронах деревьях стоящих полукругом. Через некоторое время умиротворённое выражение лица сменялось вспыхнувшей яростью и снова всё начиналось сначала.
В один из таких моментов девушка высекла искру и хворост, разбросанный вокруг дома, медленно начал разгораться. Вика без эмоций наблюдала за тем, как горело её первое пристанище в новом мире, и поднявшийся костёр выражал силу её эмоций, перекидываясь по стенам на окна и забираясь на деревянную крышу.
Вскоре полыхал весь дом и наблюдавшая за пожаром девушка бесстрастным голосом произнесла:
— Гори, гори ясно, чтобы не погасло…
Когда горевший дом стал чернеть и деревянные перекрытия начали обрушиваться вниз, Вика медленно повернулась и пошла вперёд, уже теперь точно представляя, в какую сторону теперь лежал её путь.
Она направлялась домой.
Пару дней назад Комаровский встретился с Алексом, чтобы поделиться последними новостями. Виталий Сергеевич получил окончательные результаты расследования причины смерти полярников на станции, которых уже переправили на родину и предали земле, как полагается, однако, остальных полярников так и не нашли, равно как не нашли и отколовшийся от материка айсберг, исчезнувший в неизвестном направлении. Следователь не стал рассказывать о финансовых затруднениях, связанных с отправкой тел в Россию, но сообщил, что по заключению патологоанатомов, причиной смерти людей на станции явился инфаркт, странным образом поразивший всех полярников примерно в одно и то же время. Что касается маленькой, но весьма любопытной детали — амулета, найденного их группой на станции, то специалисты оценили его возраст примерно в тысячу лет, предположительно десятого-одиннадцатого века изготовления. Орнамент, нанесённый на его поверхность оказался идентичным узорам, которые были в ходу на территории Скандинавии того времени. «Видимо, на станции кто-то увлекался древними вещицами, — подытожил Комаровский, ознакомившись с результатами исследования. — Вот и решил взять с собой на станцию в качестве или амулета, или объекта для изучения и размышлений».
— Но всё равно, что-то здесь не так, — сказал Комаровский. — И самый главный вопрос, который меня мучает по сей день из этой истории с полярниками — какого чёрта мы там вообще делали? Собственно говоря, на «Обской» могли ограничиться одной только комиссией, но мы с тобой там затесались? Ты никогда об этом не задумывался? Как так всё легко вышло и с деньгами напряга не было… Насчёт остальных-то понятно… Костя как микробиолог ехал, Юра вроде бы тоже был при делах, Анатолий Петрович организовал и провёл всё это дело, без медика тоже не было смысла туда соваться, а вот мы с тобой… Думаю и неопытному глазу стало бы понятно, что с аппаратурой там приключилось, когда на месте стали бы разбираться… И всё-таки мне ещё не даёт покоя моя первоначальная версия о погодных аномалиях. Всё могло случиться, абсолютно всё… Я уж не стал расписывать в красках версию про полую Землю, однако, учитывая ещё тот найденный амулет на станции…