Мэр Кэстербриджа
Шрифт:
— Ага! Помнится, я где-то слыхал про что-то в этом роде. Я собираюсь приехать в Кэстербридж через две-три недели и не прочь полюбоваться на это представление. Подождите минутку. — Он повернулся, вошел в общую комнату и сказал: — Слушайте, добрые люди, мне хочется посмотреть, как вы соблюдаете старинный обычай, о котором здесь говорилось, и я не против участия в расходах… вот, возьмите.
Он бросил на стол соверен, вернулся к стоявшей у двери хозяйке и, расспросив у нее о дороге в город, ушел.
— Это у него не
— Нет, нет! — возразила хозяйка. — У меня, слава богу, приличное заведение! И я не допущу никаких нечестных поступков.
— Итак, можно считать, что почин сделан и мы в скором времени устроим потеху, — сказал Джапп.
— Обязательно! — подхватила Нэнс. — Как посмеешься от души, так и на сердце теплей становится — точно хлебнул горячительного, правда истинная!
Джапп собрал письма, и так как время было уже довольно позднее, решил не относить их миссис Фарфрэ до завтрашнего дня. Он вернулся домой, запечатал пакет и наутро отнес его по адресу. Час спустя содержимое пакета было обращено в пепел Люсеттой, и бедняжка чуть не упала на колени, так она была благодарна судьбе за то, что не осталось никаких доказательств ее давнего неудачного романа с Хенчардом. Хотя она в те времена оступилась скорее по неосторожности, чем умышленно, но все-таки, если бы об этом романе стало известно, он мог бы сыграть роковую роль в ее отношениях с мужем.
Глава XXXVII
Так обстояли дела, когда течение обыденной жизни Кэстербриджа было прервано одним событием, и столь важным, что оно оказало влияние даже на самые низшие слои городского населения, одновременно побудив подонки местного общества усердно заняться подготовкой к предстоящей потешной процессии. Это было одно из тех волнующих событий, которые будоражат провинциальный город, оставляя неизгладимый след в его летописях, подобно тому, как жаркое лето оставляет в древесном стволе неизгладимое кольцо, по которому можно узнать, в каком году было это лето.
Один из членов королевского дома намеревался быть в городе проездом на запад, куда он следовал, чтобы присутствовать при освящении какого-то гигантского сооружения. Он изъявил согласие остановиться в городе на полчаса и принять адрес от кэстербриджского городского совета, который, в качестве представительного органа местного земледельческого населения, хотел этим путем выразить благодарность августейшей особе за важные услуги, оказанные ею науке и экономике сельского хозяйства деятельным внедрением научных методов в земледелие.
Кэстербриджцы не видели в своем городе членов королевского дома со времен короля Георга III, да и в этот последний раз они видели короля лишь при свечах, в течение тех нескольких минут, когда он остановился ночью
Один художник, мастер орнаментальной каллиграфии, написал на пергаменте адрес и разрисовал его золотом и разными красками, самыми лучшими, какие только нашлись у живописца вывесок. Во вторник, накануне знаменательного дня, собрался городской совет и приступил к обсуждению всех деталей церемонии. Дверь в зал заседаний была открыта, и во время совещания за нею раздались тяжелые шаги человека, поднимающегося по лестнице. Затем шаги послышались в коридоре, и в зал вошел Хенчард; он был все в том же изношенном, потертом костюме, том самом, который носил в былые дни, когда он сам заседал здесь среди прочих членов совета.
— Мне думается, — начал он, подойдя к столу и положив руку на зеленое сукно, — что я должен вместе с вами участвовать в приеме нашего августейшего гостя. Надеюсь, мне можно будет пойти со всеми вами?
Члены совета смущенно переглянулись, а Гроуэр чуть не откусил кончик гусиного пера, так усердно он грыз его во время наступившего молчания. Фарфрэ, молодой мэр, по должности занимавший председательское кресло, интуитивно угадал настроение собрания и, в качестве его официального выразителя, почувствовал себя обязанным высказать общее мнение, хотя охотно передоверил бы эту обязанность кому-нибудь другому.
— Вряд ли это возможно, мистер Хенчард, — сказал он. — Ведь совет есть совет, а вы уже не входите в его состав, следовательно, ваше присутствие на встрече было бы неправомерным. Если включить вас, почему не включить других?
— У меня есть особое основание требовать, чтобы меня допустили к участию в церемонии.
Фарфрэ оглядел собравшихся.
— Мне кажется, я выразил мнение совета, — сказал он.
— Правильно! — поддержали его доктор Бат, адвокат Лонг, олдермен Таббер и другие.
— Значит, официально мне не разрешается принимать в ней участие?
— К сожалению, нет; в сущности, об этом даже не может быть и речи. Но вы, конечно, получите полную возможность увидеть все, что будет происходить, — так же, как и все прочие зрители.
Хенчард ничего не ответил на это здравое рассуждение и, повернувшись на каблуках, ушел.
Его желание участвовать во встрече было просто мимолетной блажью, но под влиянием противодействия оно превратилось в твердое решение.
— Кто-кто, а уж я буду приветствовать его королевское высочество! — говорил он всем и каждому. — Я не позволю ни Фарфрэ, ни любому другому из этого жалкого сброда отпихнуть меня на задний план! Вот увидите.