Мэр в законе
Шрифт:
– Я думаю, кого надо, того и поставят. И вообще, не моего ума это дело. Я в политику лезть не собираюсь.
– Ошибаешься, дорогой, - возразил Погодин.
– Все мы в этой самой политике, как в отхожей яме, болтаемся. Только оправдываемся друг перед другом, что люди мы маленькие и от нас, вроде как, ничего не зависит. Еще как зависит, Андрей!
В ту же ночь подразделение специального назначения под командованием подполковника госбезопасности Степанова грузилось в военно-транспортный самолет на аэродроме в Жуковском.
Никто из офицеров не суетился
Командир корабля запросил у диспетчера разрешение на взлет.
Тяжелый самолет медленно прокатился по рулежке, вышел на старт и точно в назначенное время оторвался от бетонной взлетно-посадочной полосы.
– Мы летим, ковыляя во мгле, мы идем на последнем крыле! Бак пробит, хвост горит, и машина летит на честном слове и одном крыле!
– напевал себе под нос Сашка Шевелев.
– Не каркай, Клоун!
– приструнил его Евгений Викторович.
– Виноват, командир! Чирикать можно?
– Я вот тебе чирикну, шут гороховый.
До посадки в аэропорту Иртинска оставалось два часа.
Утро следующего дня - 31 декабря 2000 года - Таганцев встречал, как всегда, в мэрии.
Приближение Нового года не чувствовалось. Это, может, в Москве улицы горели праздничными огнями, всюду бродили ряженные Деды Морозы со Снегурочками, а народ начинал утвержденное Петром Первым празднество еще за неделю. Покупались замысловатые подарки, приглашались гости. И сердца, даже у взрослых, замирали в ожидании маленького чуда.
В Иртинске все обстояло гораздо проще.
Высоченную елку, увешанную фонарями да игрушками, в центре городка поставили. Но и только. У пивных ларьков стояли в очереди мужики? Так они и до новогоднего праздника стояли!
Пройдет день, приблизится полночь. Немногие из тех, кто к тому времени еще сможет держаться на ногах, хлопнут по стакану водки, съедят свою селедку под шубой, измажутся по пьяни расплавленным студнем и улягутся спать. Вот и весь Новый год в глубинке.
Разобравшись с первостепенными делами, Таганцев поставил задачи перед сотрудниками, отдал текущие распоряжения секретарше и остался в кабинете один.
Голос Инессы Ильиничны прозвучал в динамике селектора неожиданно взволнованно:
– Андрей Аркадьевич! Извините, к вам посетители…
И все. Больше ни звука. Кто-то, видимо, нажал тумблер отключения громкой связи.
Долго гадать, какие такие посетители пожаловали, Таганцеву не пришлось. На пороге возникли двое. Полковник госбезопасности Харитонов и… Захар Матвеевич Рыбин.
– Вы?!
– Андрея чуть не хватил удар.
– Но - как?!
– Очень просто, Андрей Аркадьевич, - хищно улыбнулся Харитонов, проходя в кабинет.
Рыбин последовал за ним.
– Здравствуйте… - растерянно проговорил Андрей, все еще не в силах сообразить, каким образом здесь появились в одно и то же время и Харитонов и отец Насти.
Оба они по-хозяйски расположились в креслах. Всеволод Михайлович спокойно закурил и долго смотрел на Таганцева, не произнося ни слова.
– Не предполагал
– Ну, вы, Андрей Аркадьевич, многого еще не предполагаете, - ответил Харитонов. И кивнул в сторону Рыбина.
– Знакомьтесь.
– Но… мы как будто знакомы!
– продолжал поражаться ходу событий Таганцев.
– Вот именно - как будто, - в очередной раз усмехнулся полковник.
– Подполковник государственной безопасности Рыбин, - четко представился Захар Матвеевич.
– Что?!
– Таганцеву казалось, что он теряет рассудок.
– Бред какой-то! вы в своем уме? А как же Настя?!
– О Насте поговорим позже, - твердо произнес Харитонов.
– Сначала - о вас. Доложи-ка мне, дорогой мой человек, чего это ты здесь кочевряжишься? Почему тестя родного не уважил, когда он к тебе с просьбой приезжал? Что за самодеятельность устроил? В уездные князья решил поиграть? Я тебе поиграю, сучий потрох!
– выкрикнул Харитонов так, что в рамах стекла задрожали.
– Нюх потерял, собака? На месте прикончу, гнида лагерная!
– полковник стремительно вскочил с кресла и в мгновение ока оказался возле Андрея. Тут же приставил к его голове пистолет.
– Ну! Сейчас тебя замочить или подождать?!
– Подождите… - прохрипел Таганцев. Он точно знал: Харитонов выстрелит.
– Вот так-то лучше. Теперь слушай, что я тебе скажу. Возьмешь у Захара Матвеевича бумаги и все до одной подпишешь собственноручно, мэр хренов!
Рыбин подошел к столу и молча выложил перед Таганцевым экземпляры контрактов.
Дрожащими руками Андрей принялся подписывать гору бумаг. Когда дело было сделано, Рыбин сложил документы обратно в свой портфель, а Харитонов включил телевизор.
– Смотри сюда.
Борис Николаевич Ельцин, выступая в прямом эфире, прощался с должностью.
– Ты понял, что в стране творится, недоумок?!
– рявкнул Харитонов.
Значит, прав оказался вчера Виктор. Президент сложил свои полномочия. И теперь можно было ждать, чего угодно.
– …Своим преемником на посту Президента Российской Федерации назначаю… - скрипучий голос Ельцина звучал как-то неестественно. Он не то что с должностью расставался, он, похоже, прощался с жизнью, но сам этого пока еще не понимал. Хотя, находясь в состоянии шока, Андрей, наверное, сильно преувеличивал трагизм ситуации.
– Как думаешь, Захар Матвеевич, - Харитонов повеселевшим голосом обратился к Рыбину.
– Удержится преемник на посту?
– Да скинем мы его!
– самоуверенно заявил Рыбин.
– Вы - сумасшедшие!
– в ужасе прошептал Таганцев.
– Не-е-ет!
– Харитонов энергично мотнул головой. Спрятал пистолет в плечевую кобуру и принялся важно вышагивать по кабинету.
– Сумасшедший он!
– ткнул пальцем в экран телевизора, где продолжал говорить Ельцин.
– И еще более сумасшедший тот, кто придет на его место! Мы всех сметем на своем пути! Власть в наших руках!
– полковник победно поднял вверх сжатую в кулак руку.
– Вся страна скоро окажется в наших руках!