Мера мужества

Ваганов Иван Максимович

— Ребята, нажмем! — скомандовал Репин.

Позади опять мина. Взрывная волна подхватила плоскодонку, та, накренившись, чуть не пошла ко дну. Но Репин вовремя взялся за весло, подбадривая бойцов:

— Держись, ребята! Только вперед!

С. С. Репин.

Где-то

поодаль разорвался снаряд. Ухнула мина. Просвистели осколки.

— Проскочили, — прошептал Степан Спиридонович и почувствовал, как плоскодонка натолкнулась на что-то твердое. Потом послышалось шуршание песка. Лодка прочно встала между кустами ракитника, на той земле, которая у командира полка обозначена огневой точкой, способной прикрыть переправу батальона с фланга. Прошло еще несколько минут, и по телефонной жилке побежали позывные с острова.

— Я «Киев», «Киев». «Роза», вы меня слышите? «Роза»! Мы на месте. Дом свободен.

«Молодцы! Держитесь, пополнение будет», — послышалось в трубке. Телефонист положил трубку и передал ответ Степану Спиридоновичу.

Репин взялся за саперную лопату. Его примеру последовали остальные. Быстро оборудовали огневую и повели наблюдение. По тому, как на правом берегу то и дело вспыхивали осветительные ракеты и яркие лучи прожекторов метались по реке, ощупывая каждый куст на берегу, каждый камень, воронку, чувствовалось, что гитлеровцы нервничают и готовятся к прочесыванию островка.

Лишь только рассеялся утренний туман, то тут, то там стали лопаться мины. До взвода автоматчиков бросилось к лодкам, чтобы пересечь узкую протоку и ворваться на островок. Четверка отважных встретила их пулеметным и автоматным огнем. Враг откатился. Но тут же налетел снова.

После того, как в пятый раз была отбита атака, наступила передышка. Но она длилась ровно столько, сколько потребовалось, чтобы передать на левый берег, что остров не сдается. На этот раз гитлеровцы решили окончательно расправиться с советскими бойцами, так дерзко ворвавшимися на безымянный

островок. Со всех сторон рванулись к острову переполненные фашистами лодки.

— Товарищи, биться насмерть! — твердо сказал Репин, а сам припал к микрофону.

— «Роза»! Я «Киев», я «Киев». Гитлеровцы ворвались на остров, дай огонь на меня. «Роза», ты меня слышишь? Огонь на меня! Огонь!

«Жаркий был этот бой, — вспоминает Степан Спиридонович, — мы оттянули на себя массу войск, техники. И это дало возможность третьему батальону на подступах к Вышгороду форсировать Днепр. А наш сосед слева, второй батальон, переправился у Светоедова и ударил по гитлеровцам с фланга».

Взятый в огненные клещи противник, теряя живую силу и технику, оставил днепровские кручи. Дивизия, корпус, а затем и вся армия перешли в наступление, вышвыривая гитлеровскую нечисть с советской земли. Но в строю наступающих не было парторга третьей роты старшины Репина. На том безымянном острове он был ранен и эвакуирован в госпиталь.

Четыре месяца провел Репин на больничной койке. Две тяжелых операции. И вот зарубцевалась рана, но на фронт, где сражались однополчане, Степан не попал: не действовала левая рука.

Ранней весной 1944 года старшине Репину дали инвалидность. Неделя утомительного пути — и Кыштым. День, только один день на отдых с семьей — и в райком партии: бывший строитель Уралмаша вернулся к мирным делам. Теперь к орденам Ленина, Красной Звезды и Золотой Звезде Героя прибавилась медаль «За трудовую доблесть».

Степану Спиридоновичу за шестьдесят, он персональный пенсионер — частый гость в цехах завода, в строительных бригадах, в школах. Да и как не бывать на производстве, когда его рабочее дело продолжают сыновья Ратмир и Сергей. Дочь Нина заведует учебной частью в одной из школ Кыштыма.