Мера ноль
Шрифт:
Двери домов были раскрыты, некоторые выломаны. Сохло оставленное белье, гуляли одинокие куры…
Стоявший ранее на площади тотем сейчас был выворочен из земли. Он лежал между двух длинных жердей, вбитых в центре. Их верхние концы были заострены, на них висела порванная одежда… Рычок некоторое время смотрел на колья, а я устало опустился на скамейку возле колодца.
– Там казнили нулей, – сказал я, вспомнив рассказ Дадаша.
Я покрутил головой, вспоминая, откуда выбежала девочка Грезэ. Кажется, из того
Быстрым шагом я направился к избе, где не было двери. Сорванная с петель, он валялась перед входом. Войдя внутрь, я обошел пару внутренних комнат. Естественно, я не надеялся найти тут девочку, но мне было интересно увидеть ее личные вещи.
Скоро я нашел деревянную игрушку, чуть меньше ладони размером. Маленький неказистый человечек с корявой резьбой – на груди вырезаны крылышки, а на лбу угловатой головы маленький нолик. Сама фигурка была измазана в саже, и вообще выглядела, будто ее выстругали из обгоревшего полена.
– О, знак Просветленных, – сказал Рычок, стоящий за моей спиной.
– Чего?
Волчонок удивленно посмотрел на меня, а затем коснулся моего лба.
– Когда ты пришел к нам в деревню, у тебя был этот знак.
Я пораженно рассматривал фигурку, вспоминая свое появление в этом мире. Ну, правильно, должны же были звери как-то узнать, что я «драная просва». Мне даже не пришло в голову задаться этим вопросом.
– Точно?
– Ну, вы же сами себе на лбу мажете этот кружок. Краской там, или глиной, я не знаю. Знак Просветленных… – Рычок пожал плечами, не понимая моего вопроса, – Так дедушка говорил.
– А крылышки?
Рычок пожал плечами, а потом прошептал:
– А этого не знаю. Может, птица?
Я понял по его тону, что свою основную догадку он говорить не хочет. В Регнуме крылья есть еще и у ангелов.
Еще раз глянув на фигурку, я спрятал ее за пазуху. Покрутив головой, и не заметив больше ничего особенного, я постоял некоторое время с закрытыми глазами. Девочку Грезэ я помнил хорошо, знал, что она – вылитая моя Эльза. Но, пытаясь вспомнить саму дочь, я словно натыкался на зыбкую стену.
Спустя пару секунд я понял, что толком не помню лица жены. Все, что я видел в Нулевом мире, помнил четко, а вот мою прошлую жизнь… Хорошо хоть, что чувство возмездия кипело во мне все так же. Кого благодарить за свою потерю, я знал.
Кротов…
Мы вышли и снова направились к колодцу на площади, чтобы утолить жажду.
– Белый Волк? – раздался удивленный голос.
Мы обернулись, и Рычок вдруг напрягся, поднял арбалет. На другом конце площади стоял зверь. В кожаном нагруднике, на голове шлем с волчьим хвостом, свисающим на плечо, в руке длинный меч. За плечом висел лук и торчало оперение стрел. Лицо воина было измазано серой краской. Не надо было быть особого ума, чтобы догадаться, кто это.
–
– Кто? – спросил я, поднимая копье.
– Десятник Серых Волков, – чуть ли не дрожа, прошептал Волчонок, – Четвертый коготь.
– Я смотрю, не вся белая шваль сдохла, – громко произнес воин и вальяжным шагом направился к нам.
Рычок даже не пытался поднять арбалет, трясясь мелкой дрожью. При этом я не ощущал никакого давления со стороны нового врага, и значит, тут был обычный страх. Я не нашел ничего лучше, как с размаху отвесить парню затрещину.
– Ау! – звереныш удивленно посмотрел на меня.
Даже воин, которого Рычок назвал Ингольвом, остановился, увидев эту картину, и покосился на небо.
– Неслыханно! – только и сказал Ингольв, – Я слышал о наглом нуле, но чтобы так. Белые совсем опустились, – он покачал головой.
– Чего встал? – не обращая внимания на зверя, сказал я Волчонку, – Ты его с одной стрелы положишь, – и я похлопал по тулу, висящему на поясе.
Тот, глядя на меня круглыми глазами, кивнул и поднял арбалет. Болт с красным оперением уже лежал в ложе.
– С одной стрелы? – переспросил Ингольв и засмеялся, – С каких это пор белые ублюдки могут стрелы чаровать?
Он присмотрелся к Волчонку и его брови подпрыгнули:
– Второй коготь? Ого, неплохо для белой швали.
Рычок, упрямо поджав губы, выстрелил. Серый Волк даже не пытался увернуться, а просто перехватил стрелу в полете и удивленно посмотрел на нее.
– Это что? Зубочистка? – он заржал так, что схватился за живот, – Даже не верится!
Волчонок беспомощно глянул на меня, я сказал:
– Заряжай следующую, я попробую отвлечь.
Услышав это, Ингольв проревел:
– Да как ты посмел, гавно нулячье? На колени!!!
Рычок поспешно натягивал тетиву, а я вышел чуть вперед, выставив копье:
– Эй, зверье пустое!
Тот круглыми глазами посмотрел на меня и снова покосился на небо. Я только покачал головой – да они тут все одинаковые.
– Потомок ублюдка, – сказал я, и нараспев добавил, радуясь воображению, – Грязь на белой шерсти!
Сзади даже Волчонок ахнул, а разъяренный Ингольв покраснел, как рак, сделал шаг вперед и проревел:
– Убью-ю-ю!!!
Рычок рядом поднял арбалет, я приготовился отражать атаку. Сейчас нам придется сложно.
Но дальше произошло чудо, по-другому не назовешь. Серый Волк хищно улыбнулся:
– Сейчас ты узнаешь, что такое настоящие стрелы, – тут он взял и откусил наконечник болта.
Выкинув обломок, зверь презрительно сплюнул наконечник и потянулся за своими луком и стрелой. Но, только коснувшись плеча лука, Ингольв вдруг сказал:
– Что за… – и упал.
Мы с Рычком переглянулись, затем Волчонок ошалевшими глазами посмотрел на арбалет.