Мерцание золотых огней
Шрифт:
Расставив руки в стороны, он подкрадывался к ней, словно ловил для борща курицу, загнанную в угол. Юля в отчаянии прижа лась к стене, пытаясь найти хоть что-нибудь тяжелое. У печки стояла толстая кочерга, но до неё два шага, а Рогатулин уже вот он, совсем рядом. Глаза его жадно блестели, отвратительный за пах перегара вызывал тошноту. Юля выставила вперед руки, пыта ясь защититься, Рогатулин быстро схватил её за запястья.
– Прекратите, прекра... немедленно отпусти меня, ублюдок несчастный!
– крикнула Юля.
Потрясенная этим внезапным
Грязная ладонь зажала ей рот.
– Красивая ты девка, небось, парням даешь запросто, оно всегда так, с виду красивая, а на самом деле шлюха. Ну дай и мне чуток побаловаться, дай, дай...
Другая рука дернула вверх подол ночной рубашки, залезла между ног девушки. Юля всей кожей почувствовала её - грязную, вонючую, шершавую и, завизжав, изо всех сил толкнула Рогатулина в грудь. Он попятился, налетел спиной на стол. С грохотом упали на пол чистые миски, накрытые полотенцем. Рогатулин на мгнове ние растерялся, и этого было достаточно, чтобы в руке Юли ока залась кочерга.
Когда жадные глаза Рогатулина со злобой уставились на де вушку, она готова была к нападению. То, что он увидел перед со бой, заставило Рогатулина вздрогнуть.
– Ты чё надумала?..
– пробормотал он, прижимаясь спиной к столу.
– А ну брось кочережку! А то я и шею могу своротить. Брось, по-хорошему тебе говорю...
Первый удар пришелся в нижнюю челюсть. Рогатулин утробно хрюкнул, перекошенный рот его конвульсивно задергался. Он взмахнул руками, наступил на разбитую тарелку, поскользнулся. Второй удар Юля направляла в грудь, но Рогатулин падал, и ко черга со смачным треском врезалась в его висок.
Он мешком повалился на разбитую посуду, несколько раз дер нулся и затих. Юля побледнела, замерла, уставившись широко раскрытыми глазами на кровавую лужу, которая расплывалась под его головой.
– Вставай и убирайся отсюда, - дрожащим голосом сказала она и толкнула кочергой плечо лежащего.
– Убирайся, я никому не расскажу... Почему ты молчишь?..
А кровавая лужа становилась все больше и больше. Юля отб росила кочергу, наклонилась, перевернула Рогатулина на спину. Мутные глаза безжизненно смотрели мимо неё - в потолок...
Громко завыл во дворе пес.
Юля испуганно вскрикнула и, обхватив лицо ладонями, помча лась в дом.
Григорий Малюков протрезвел в то мгновение, когда, шагнув через порог кухни, увидел на полу мертвого Рогатулина. До этого он никак не мог понять, почему дочка настойчиво тормошит его за плечо и кричит, чтобы он поднимался. Куда подниматься, если за окном темнота? На работу ещё рано...
– Пошли, пошли, - тянула его за рукав Юля.
– Ты сам увидишь, там такое... такое... Папа, пошли в кухню!
О своем собутыльнике Малюков вспомнил лишь тогда, когда увидел его на полу в кухне. И хмель - как рукой сняло.
– Он что, упал? Ударился?
– Это я его, папа, я! Кочергой стукнула.
Малюков наклонился, но тут же резко выпрямился.
– Ты... ты убила его, Юля...
–
– Юля зарыдала, уткнувшись лицом в его плечо.
– А что мне... оставалось делать?
– выкрикивала она сквозь слезы.
– Он пришел, сказал, что тебе плохо, сердце болит. Я открыла дверь, а он сразу ударил меня в грудь и полез... Он хотел, что бы я... чтобы я... Папа, а что было делать?!.
– Скотина...
– заскрипел зубами Малюков.
– А я думал он хо роший человек. Скотина!
– он обнял Юлю за плечи, повел к двери.
– Пойдем, дочка, в дом, подумаем, что дальше делать.
– Надо в милицию сообщить, - пробормотала Юля.
– Сообщим, - мрачно усмехнулся Малюков.
В комнате он усадил дочку на кровать, сел рядом, склонил голову к её пышным каштановым волосам и снова заскрипел зубами. Несколько минут они сидели молча, а потом Малюков сказал:
– Я виноват перед тобой, дочка. Крепко виноват. И только за эту сволочь, тут и говорить нечего. Я давно перед тобой ви новат, Юлюшка. Столько нервов тебе попортил, столько глупостей натворил... Как Раиса, мать твоя, бросила нас, так все и пошло наперекосяк. Если б не ты, давно бы сдох где-нибудь под забо ром... Красивая ты у меня, доча, умница, радость моя... А я разве радовался? Все хотел горе свое залить, а оно только пуще разгоралось...
– Не надо, папа, ты у меня хороший...
– всхлипнула Юля.
– Дурак я, доча. Ну а раз такое дело, кругом виноват перед тобой, слушай меня внимательно. Рогатулина убил я.
– Нет, папа, нет!..
– Не перебивай отца. Дело было так. Мы сидели на кухне, выпивали, я временно отключился, а ты пришла сказать мне, что пора спать, завтра на работу вставать рано и все такое. Рогату лин полез к тебе. Ты закричала, я очухался, увидел и врезал ему кочергой. Сколько раз?
– Два... Но, папа, нет! Я все расскажу, мне поверят. Я же защищалась...
– Ты молодая, красивая девушка, тебе жить, да жить. Как начнут таскать по допросам, да посадят, хоть бы и временно, да кто знает, чего они там надумают... Не спорь с отцом. Я вино ват, мне и отвечать. Строго не станут спрашивать, я же тебя за щищал. Значит, что нам нужно сделать? Кровать в другой комнате, где он должен был спать, заправь. Бутылку и всю посуду отсюда унесем на кухню, как будто мы там сидели. Табуретки поставим, кочергу я подержу в руках. Он полез к тебе, ты испугалась и закричала. Все, больше ничего не помнишь.
– Погоди, папа, тогда я не смогу рассказать, что он обма нул меня, сказал, что тебе плохо.
– Это мелочи, доченька... Ты мне подробно расскажешь, как все было, где он стоял, когда ты его стукнула, и все будет хо рошо. А потом я побегу на кондитерскую фабрику, позвоню с про ходной в милицию. Юля... Юлюшка... ты без меня не пропадешь, я знаю... Даже легче станет... Ты у меня умница, доча...
Слеза потекла по небритой щеке Григория Малюкова.
– Папа!
– закричала Юля, крепко обнимая его.
– Папочка!..