Мерцающий пруд
Шрифт:
Она стояла спиной к пруду, напоминая какую-то дикую птицу в богатом оперении, готовую вот-вот взлететь. Лора прошла по берегу к самому краю воды.
— Джемми говорит, там очень глубоко.
— Наверное, это так. — Ребекка резко обернулась, проявляя первые признаки волнения. — Миссис Тайлер, это дурное место. Если вы устали, мы можем отдохнуть немного выше.
Но Лора быстро воспользовалась ее мгновенной слабостью:
— Смерть Вирджинии была трагедией для всех, Ребекка. Но это был несчастный случай. Из-за этого место
Девушка мгновение наблюдала за ней, широко раскрыв глаза. Потом густые ресницы снова опустились, и она быстро начала подниматься вверх по холму, как будто ей было все равно, идет Лора следом или нет. Сейчас она почти бежала, как будто ее преследовал демон пруда, и Лора шла за ней, зная, что бесполезно пытаться разбить какие бы то ни было злые чары, в представлении Ребекки околдовавшие этот пруд.
Они дошли до большого дома молча, и Лору сразу ввели в гостиную, где сегодня горел только один камин. Почему-то комната показалась Лоре строгой, холодной и не такой ослепительно сверкающей, как в первый раз.
Ребекка молча приняла у нее плащ и пошла за своей хозяйкой. На этот раз Лора не стала робко присаживаться на стул перед огнем, а смело прошла через комнату к французскому окну, из которого открывался залитый солнцем прекрасный вид. Как чудесно, должно быть, занимать самую вершину холма, а не ютиться где-то в яме внизу. Из верхних окон этого дома должен открываться замечательный вид и на закат и на восход.
Налюбовавшись видом, Лора повернулась к комнате. Ее глаза искали большой портрет в конце комнаты, но сегодня картина была полностью скрыта зелеными бархатными занавесками.
Миссис Ченнинг вошла так тихо, что Лора не замечала ее присутствия, пока она не заговорила.
— Как мило, что вы пришли, Лора. Можно мне называть вас по имени? Я не люблю формальностей между друзьями.
Сегодня она снова была в черном, только жемчужная брошь и серьги оживляли строгий туалет. Но это не был траур по мужу, раз на вечере у Серины она была в веселом, белом с бирюзовым платье. Черное ей шло, решила Лора. Оно подчеркивало ее яркость, оттеняло белизну кожи и усиливало блеск темных глаз.
Морган не пропустила интерес Лоры к закрытой картине. Она небрежно кивнула в сторону задвинутых портьер.
— Иногда мне надоедает смотреть себе в глаза, особенно когда я в одиночестве.
Лора неопределенно улыбнулась и села на предложенный Морган стул. В обществе этой женщины ей было как-то неуютно, и она чувствовала себя немного неуверенно.
— Я уезжала, вы знаете, — сказала Морган. — В Олбани. Лора об этом не знала. В тесный маленький мирок дома
Тайлеров, более чем когда-либо занятый собственными проблемами, в последние две недели почти не проникали новости из внешнего мира.
— Я присутствовала на церемонии вступления в должность губернатора
Она рассмеялась над недоуменным выражением лица Лоры и позвонила в колокольчик, призывая Ребекку подавать чай.
— Я вижу, вы не одобряете женщин, интересующихся политикой, — снова заговорила Морган. — Но я не представляю себя сидящей в безделье и одиночестве в этом большом доме. Мне нужна активная, деятельная жизнь.
— Дело не в этом, — призналась Лора. — Просто — в общем, на днях вы, кажется, совершенно серьезно говорили о желании найти какой-нибудь путь остановить эту войну. А теперь…
— Я искренна, — прервала ее Морган. — Поэтому я и попросила вас встретиться со мной сегодня.
Ребекка бесшумно двигалась вокруг стола, почти не поднимая глаз от подноса с чаем и пирожными. Золотые серьги мягко касались ее щек, когда она наклонялась над столом, и невозможно было прочесть, какие мысли, какие желания или неприязнь она скрывала за этой золотисто-коричневой маской.
Когда она вышла из комнаты, Лора задумчиво проговорила, помешивая чай:
— Вы знали, что Ребекка боится проходить мимо лесного озера?
Морган пожала плечами:
— Это вполне естественно. Я думаю, что все эти люди невежественны и суеверны.
Лора ничего на это не ответила, хотя тон Морган задел ее чувства. Она много лет провела в обществе своего отца и не могла принять такое равнодушие. За внешней невозмутимостью этой цветной девушки скрывалось больше, чем Морган могла вообразить себе.
— Какой образ жизни она здесь ведет? — продолжала Лора Морган была так удивлена вопросу, как будто ее спросили, не говорит ли камин по-французски.
— Жизнь? Откуда я знаю? Она хорошо мне служит, и я ей хорошо плачу. Мне безразличны ее частные проблемы. Сомневаюсь, чтобы они у нее были. — Тема была ей явно неприятна, и она быстро переменила разговор: — Как очаровательно вы сегодня выглядите, Лора. Серое идет вам больше чем зеленое.
Лора поставила на стол свою чашку и посмотрела прямо в глаза Морган.
— Я не по своей воле надела платье вашей сестры в прошлый раз. Мне жаль, если это вас расстроило.
— С чего мне расстраиваться? Я вам говорила, что между моей сестрой и мной любви не было. У нас не было ничего общего с раннего детства. Это все басни, что кровные родственники обязательно любят друг друга. Но я пригласила вас не для того, чтобы говорить о Вирджинии или Ребекке. Из того, что вы говорили во время нашей прошлой встречи, я поняла, что вы, по возможности, помогли бы любому движению, которое содействует прекращению этого кошмарного кровопролития.